В Нью-Йорке я купил коллекционную фигурку пожарного, который нес своего раненого товарища сквозь картошку с кетчупом – на самом деле это были обломки Всемирного торгового центра. Фигурка называлась «Красные каски мужества».
Сувениры, продающиеся в Хитроу, – это напоминание о том, какой была Британия. Нынешний британский полицейский носит светоотражающую одежду и не выходит на улицу без бронежилета и баллона с горчичным газом.
Вы представляете себе магазин сувениров в парижском аэропорту Шарля де Голля? Чтобы там продавалась кукла в берете и ожерельем из лука вокруг шеи? Или австралийцев, которые продали бы мишуток в каторжной робе и с кандалами на лапах?
Ну и конечно, есть еще королева. Много вы знаете стран, где туристам продают изображения своего монарха? Чашка с Берлускони? Тарелка с Путиным?
Мы так жаждем наполнить полки хоть чем-нибудь, что уже продаем пластмассовые государственные флаги. Это уже жест отчаяния. Такого даже Люксембург не станет делать.
Если сувенирные магазины хотят продавать что-то, характеризующее современную Англию, им надо продавать кружки с портретами серийного убийцы Гарольда Шипмана.
Почему Итон хуже обычной средней школы
Депутат-консерватор Оливер Летвин на прошлой неделе заявил, что он лучше будет попрошайничать на улицах, чем пошлет детей учиться в обычную среднюю школу. Что он настоящий старый выпускник Итона.
И теперь каждый узкогубый тупой социалист клянет его то по радио, то по телевизору. «Это нечестно!» Абсолютно верно. Правда, точно так же нечестно, что у тебя выражение лица, как у побитого спаниеля. Но это жизнь, лузер, воспринимай ее как есть.
Я не считаю, что итонский выпускник Оливер зашел слишком далеко. Я тоже пойду на все, лишь бы уберечь детей от государственной средней школы. Я отдам машину в аренду таксопарку, буду показывать свой член по Интернету и сдам лишнюю комнату семье азербайджанцев.
Ничего не раздражает меня больше, чем люди, которые кладут своих детей на алтарь политических идей. Когда они посылают чад в школы, набитые наркотиками и оружием, где их будет учить болван в куртке-бомбере, говоря при этом «вы знаете, мы не верим в это частное образование», моя печень начинает пухнуть от злости.
И я такой не один. Каждый день по шоссе М40 тянутся машины с привязанными к крыше пожитками – это целые семьи бегут от ужасов государственного образования. Зачем далеко ходить, у меня дома живет одна из этих семей.
Ей не нужно жилье в Котсуолде. Она ищет школу, где ее ребенка будут учить прибавлять и вычитать старомодным способом с печеньями и конфетами, а не задачами типа «если пырнуть Джонни ножом и из него вытечет три пинты крови, сколько у него еще останется?»
Однако дискуссия не воспринимается всерьез, если ее начинают такие типы, как Летвин. Видели его на конференции на прошлой неделе?
Когда лидер консерваторов повторял со сцены слова за телесуфлером, чувак в мешковатом костюме то и дело пытался взбодрить остеохондрозную аудиторию. Это и был Оливер Летвин, и можно было подумать, у него шило в заднице.
Его лицо в тот момент приобрело интересный лиловый оттенок, а голова моталась, будто сейчас оторвется.
Летвин забавный. Я однажды сидел с ним на званом ужине. Он был обаятельным и приятным человеком ростом всего в девять дюймов. И таким умным, что казалось, он сейчас перейдет на латынь.
А еще по прошлогодним теледебатам мы знаем, что у него слабость к тогам.
Но это все не имеет никакого значения в данном случае. Он может составлять свои послания Национальному обществу старушек-дачниц хоть на арамейском языке. Все, что он делает, всегда окажется в тени его итонского аттестата. И его газетный некролог будет наверняка звучать так: «Мистер Оливер Летвин, выпускник Итона, сегодня лопнул. Свидетели утверждают, что его мозг настолько переполнился знаниями, что лицо побагровело и голова взорвалась. Это случилось, когда ему сообщили малоизвестный факт из жизни Гомера, и это стало последней каплей. По словам его врача, тоже окончившего Итон, мозг Летвина не смог вместить столько информации. Еще один итонец, Борис Джонсон, сильно огорчился случившимся. “Подавлен и обескуражен есмь”, – сказал он».
