Сестрёнка у шада собой хороша.
Такую увидишь, сомлеет душа!
Её не насытит один удалец,
Так сказывал нам шо-ситайнский купец…
Люди стали смеяться. Сразу несколько десятков голосов подхватили разбойный припев:
А если не веришь – пойди и проверь!
Тебя не прогонит красотка Дильбэр!
Ратники Байшуга приближались. Волкодав почувствовал, как вспотела рука на копье, и поудобнее перехватил древко.
– Ты его держишь, как мономатанец, – удивился сосед.
И пальцами можно обнять её стан,
Так сказывал нам белобрысый сегван.
В пупке у неё золотое кольцо,
Так сказывал нам Ученик Близнецов! —
гремело над полем.
Блестящие волосы – гуще, чем пух:
Так сказывал нам халисунский пастух.
А грудь – что вершины кочующих дюн,
Так сказывал нам чернокожий колдун!
Сорок шесть… Сорок пять…
Роскошные плечи – нежнее, чем шёлк,
В том клялся весь пятый наёмничий полк!
Тридцать девять…
А если не веришь – пойди и проверь!
Тебя не прогонит красотка Дильбэр!
Какой-то неприятельский сотник закричал своим людям и первым сорвался на бег. После победы его назовут героем, не стерпевшим, чтобы всякая чернь смрадила[7] венценосную шаддаат. Надвигавшийся строй сломался и сразу стал гораздо менее страшным. Слитная лавина превратилась в скопище самых обычных людей, уже взопревших в тяжёлой воинской сбруе. Людей смертных и уязвимых.
Это сразу доказали пращники Тайлара, выскочившие из кустов у края болота.
В ответ полетели неприятельские сулицы[8], но опять без команды и редким дождиком вместо смертоносного ливня.
Улыбнётся ли Дильбэр, когда ей расскажут, что песня о её красоте отняла преимущество у войска презренного брата?
Отряд, где стоял Волкодав, тоже непроизвольно заволновался, приподнял колючую щетину копий, но Фербак вовремя рявкнул на подчинённых, призывая к готовности.
Потом с холма позади них прокричала труба.
Пешцы Фербака тут же сделали по несколько шагов каждый – одни в сторону, другие назад, третьи вперёд. Волкодав едва не замешкался, но вовремя вспомнил, кто должен был оказаться у него справа и слева, и торопливо занял нужное место.
Вместо ровного строя перед набегавшими ратниками Байшуга явил себя острый клин. Задние, вооружённые более длинными копьями, утвердили их на плечи передним – поди подступись!
Но вражеских передовых подпирало сзади всё войско, и подступиться пришлось.
Кто-то вбежал в объятия смерти с бешеным криком, выставив перед собой копьё. Кто-то отчаянно пытался остановиться – и не сумел. Волкодав близко увидел сумасшедшие глаза, но не запомнил их цвета. Его рогатина вдвинулась в кожаный доспех как раз под нагрудником. Он сбросил начавшее оседать тело, и в холодном утреннем воздухе от лезвия повалил пар.
Можно бить колуном по полену. А можно – поленом по колуну. Итог будет один: полено расколется.
Пешая рать комадара Байшуга стала неотвратимо распадаться на две неравные части. Одну постепенно разворачивало к прибрежному болоту, навстречу засевшим там пращникам. Другая двигалась в сторону ловчих ям, прикрытых дерниной.
Думай теперь, возвеличенный шадом военачальник, куда посылать конницу!
Клин копейщиков – Тайларова придумка – покачивался, топтался, рычал, терял людей, истекал кровью, но держался. Стоял.
Стоял!
Волкодав прикрывал кого-то ободранным, но ещё годным в дело щитом. И замечал краем глаза, как строевые отводили удары от него самого. На нём уже точилось кровью несколько ран, он даже толком не заметил, когда их получил.
Лютая резня не затягивается надолго, потому что у человеческой души есть предел. Изначальный напор воинов шада постепенно иссяк, а потом они и вовсе откачнулись назад. Их старшины примеривались к наметившейся неудаче, прикидывали, как выправить дело.
Волкодав огляделся и заметил ярко-красное пятнышко, мелькавшее в редколесье. Вестник имури. Венн в жизни своей не видал, чтобы человек бежал с такой быстротой. Мгновением позже он различил двоих всадников, преследовавших бегуна. Они нахлёстывали резвых саккаремских коней, но перехватить имури, петлявшего среди сосенок, никак не могли. Волкодав поднял с земли копьеметалку, приладил к ней сулицу – и метнул. Всякий веннский мальчишка пользуется металкой, пока не войдёт в силу для отцовского лука. С первого раза чужое оружие не вполне покорилось ему, но вторая сулица вынесла передового всадника из седла. Его товарища отогнали пращники. Красное пятнышко продолжало мелькать среди деревьев, но гораздо медленней прежнего.
