Прошло десять напряженных минут, а он так и не понял, где находится основной источник питания. Машина с помощью специальных приспособлений для взятия энергопроб в два счета разобралась бы, что к чему. Госсейн был лишен такой возможности. К тому же он практически обещал Литтлу, что все исследования они проделают вместе. Госсейн задумался и тоже решил лечь спать. Вполне возможно, что утром к ним придет Патриция Харди.
Когда он проснулся, было четыре часа дня. На кухонном столе лежала записка, в которой Литтл сообщал, что его автомобиль остается в полном распоряжении Госсейна. Кончалась она так:
«… по радио передавали об „оголтелых элементах“, которые саботируют „мирное производство“ и должны быть „безжалостно искоренены“ силами „охраны порядка“.
Если захотите кушать, в доме полно всякой всячины.
Буду в 12:30. Дин Литтл».
Наскоро перекусив, Госсейн вернулся в гостиную и посмотрел на лежащий на полу Генератор Пространства. Он был недоволен. «Слишком легко они могут найти меня, – подумал он. – По крайней мере, два человека в городе знают, где я остановился».
Нельзя сказать, что он не доверял Патриции или Литтлу. До сих пор все их поступки говорили о глубокой порядочности. Но в который раз он зависел от других людей. Допустим, что-нибудь сорвется. Допустим, как раз в эту минуту Патриция Харди давала вынужденные показания о том, где Госсейн скрывается.
Он не мог выйти на улицу, пока не стемнеет. Значит, оставалось только заняться Генератором. Он нерешительно встал на колени и осторожно протянул руку, дотронулся до выступающей над остальными угловой трубки. Он сам не знал, что могло произойти, но приготовился к худшему. Трубка казалась слегка теплой на ощупь. Госсейн несколько раз провел по ней пальцами, стыдясь своей осторожности. «Если за мной придут, – подумал он, – рвану пригоршню деталей изо всех сил, чтобы захватчикам по крайней мере не досталась действующая модель».
Он сидел на корточках, исследуя прибор сканером, когда раздался телефонный звонок. Голос Лана Литтла дрожал от возбуждения.
– Я звоню из автомата. Только что в вечерней газете напечатано, что Патриция Харди арестована полтора часа назад – это просто чудовищно! – по подозрению в убийстве своего отца. Мистер Уэнтворт, – голос Литтла прозвучал до странности робко, – сколько времени потребуется, чтобы заставить нуль-А человека заговорить?
– Кто знает, – ответил Госсейн. Его бил холодный озноб. Пока что Торсон не допустил ни одной ошибки. – Послушайте, – после короткой паузы сказал он, – решайте сами, стоит вам оставаться на работе до полуночи или нет. Если вам есть куда пойти, уходите немедленно. Если вам кажется, что вы можете вернуться домой, будьте предельно осторожны. Скорей всего я оставлю Генератор Пространства у вас. Сначала я попробую вынуть из него кое-какие детали, а затем… впрочем, неважно. Следите за объявлениями в газетах, подписанными «Гость Небрежный». И большое вам за все спасибо. Дан.
Он подождал и, не услышав никакого ответа, прервал разговор. Направившись прямо к Генератору Пространства, он наклонился, схватился рукой за угловую трубку, которая выдавалась примерно на дюйм над корпусом, и потянул ее вверх, прилагая все большее усилие. Безрезультатно.
Он толкнул ее в обратном направлении. Может быть, она крепилась пружинками, которые сначала надо отжать. Раздался щелчок, и трубка плавно провалилась. В ту же секунду комната поплыла у него перед глазами, стала терять привычные очертания. Воздух задрожал рябью, подобно зеркальным водам озера, в которое бросили камень.
У него заболела голова. Он попытался нащупать трубку, чтобы вернуть ее в прежнее положение, но раскаленный металл обжег ему пальцы. Должно быть, на какое-то мгновение Госсейн потерял сознание, потому что очнулся от боли и понял, что падая, ударился о Генератор Пространства. Им овладело чувство легкости…
Госсейн открыл глаза. Он лежал на боку в кромешной тьме, вдыхая знакомый, не лишенный приятности, тяжелый запах растущего дерева. Вывод напрашивался сам собой, но ему стоило огромного труда убедить себя в том, что он не спит. Так пахло только в доме Крэнга.
