Другой нюанс заключается в том, что мощное централизованное иранское государство стало источником головной боли для римских императоров после того, как им стали известны его планы – завоевать все римские земли. Более того, из-за территориальной удаленности Ирана и невозможности взять далекие границы своей империи под наблюдение могущественный римский император Константин принял решение основать восточную столицу. Это совпало по времени с учреждением персидским императором западной столицы Ирана в городе Тисфон, расположенном на территории Ирака. Между тем римляне объявили столицей город Византий, впоследствии получивший название Константинополь. Перенос столицы из Рима в Константинополь стал прологом ко многим изменениям в последующей истории, основной интригой которой стало соседство двух империй, находившихся в состоянии перманентного соперничества, обусловленного не войной идей, а личными амбициями этих держав и их стремлением к мировому господству. Так, на внешнюю политику Ирана в то время в первую очередь оказывала влияние религия, вторым же по значимости был фактор войн, продолжавшихся в течение четырех веков. Между ними (Ираном и Византией) даже был заключен мирный договор сроком на сто лет, но по истечении этого периода времени на протяжении трех веков они находились в состоянии перманентной войны, которая стала довольно ожесточенной к концу VI в. н. э. Во время царствования Хосрова Парвиза между ним и римским императором Ираклием вспыхивали кровопролитные войны. Оба эти императора были современниками святого Пророка (да благословит Аллах его и род его!), который направлял им письма, призывая их принять ислам. Война между императорами Ирана и Рима продолжалась так долго, что они стали терять былую мощь. Чуть позже, когда будем говорить о подъеме ислама, мы рассмотрим вопрос более детально.
Как уже упоминалось ранее, с приходом к власти Ардашир объявил зороастризм государственной религией. После его смерти царем стал его сын, Шапур I. Он расширил границы державы, доставшейся ему от отца. Ученый муж по имени Манихей[34] провозгласил себя пророком, и Шапур I, принявший его при своем дворе, после нескольких встреч подпал под его сильное влияние.
Манихей был персом, родился в Ираке, на берегу Тигра. Он был знаком с христианством, зороастризмом и буддизмом и путем компиляции элементов этих конфессий создал свою [синкретичную] религию и провозгласил себя ее пророком. Встретившись с Шапуром в Хузестане, Манихей склонил его симпатии на сторону своей религии, и тот позволил самому Манихею и его миссионерам свободно проповедовать свою религию. Манихей изначально выступил как реформатор зороастризма, однако его собственное учение представляло собой компиляцию идей Зороастра, Иисуса Христа (мир ему!) и Будды. На протяжении тридцати лет Манихей и его проповедники исполняли свою миссию, приобретая многочисленных последователей. Это продолжалось вплоть до 277 г., когда Манихей был арестован и обвинен в ереси судом, возглавляемым зороастрийским жрецом. Он был заключен в тюрьму и зверски убит спустя 26 дней. Его чучело было набито соломой и вывешено напротив суда Бахмана в назидание всякому еретику.
Возникает вопрос – что пробудило в Шапуре симпатии к манихейству? Историки объясняют это тем, что зороастризм не удовлетворял духовные потребности людей и был не состоянии соответствовать уровню их религиозных исканий. Поэтому Шапур дал «зеленый свет» Манихею как реформатору. Это говорит о том, что зороастризм, который отдельные наши современники так жаждут возродить, заменив им ислам в ряде мусульманских регионов, еще за много веков до появления ислама продемонстрировал свою духовную несостоятельность и неспособность отвечать запросам людей. Именно поэтому царь позволил заниматься активной деятельностью такому религиозному реформатору, как Манихей. Стоит помнить о том, что в те времена в иранской державе возник религиозный вакуум. Манихейская вера была странной, она переживала множество взлетов и падений и не как религия, а как философское учение пустила свои корни по всему миру – от Китая до Европы, включая Англию и Францию, но это уже другая история.
