Додд внимательно посмотрел на него.
— Откуда вам известно об этом?
— Репортер должен везде успевать. Я хочу заявить, что пропал человек.
— Угу! А зовут его случайно не Ганнибал Форчун?
Теперь пришла очередь Уэбли сделать вид, что он удивлен.
— Откуда вам это известно? Шериф осклабился:
— Просто часть моей работы. Что это за бардак на вашей кухне?
— Вы хорошо делаете свою работу, — заметил Уэбли. — Мы с Форчуном дурачились — вы ведь знаете, как это бывает со старыми друзьями.
— Он тоже говорит, что вы старые друзья. Уэбли не стал углубляться в эту тему, задав следующий вопрос:
— Что с ним, Лэрри? Примерно три часа назад я дал ему свою машину. Он обещал отсутствовать не больше часа. Я стал волноваться и собирался попросить вас помочь мне найти его. Надеюсь, он не разбился на машине, а?
— Нет, но был почти на грани этого. Я задержал его за превышение скорости, езду на украденной машине, подозрение в убийстве. — Шериф рассеянно похлопал себя по карману, поняв уже в который раз, что сигарет он там уже больше не держит.
— Видите ли, я действительно дал ему на время машину, следовательно, этот вопрос закрыт. А если он сбил кого-то, то, право, не знаю, этого не может быть… Послушайте, Лэрри, я люблю побездельничать, но нам с Форчуном еще предстоит работенка. Вы не могли бы отпустить его?
Додд задумчиво потер подбородок:
— На нем еще висит обвинение в превышении скорости, а судьи Уоткинса нет в городе. Вы гарантируете, что он явится завтра в суд?
— Конечно.
— Дженкинс, приведите сюда арестованного. Толстый помощник послушно вышел, возвратившись минуту спустя с Ганнибалом Форчуном.
— Ну, Соробин, спасибо, — улыбнулся Форчун. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя и ты выберешься даже из могилы, чтобы выручить меня из беды.
Андроид нахмурился:
— Я же предупреждал тебя, что машина скоростная. Можем идти?
— Как только шериф возвратит мне мои вещи. Он отобрал у меня даже шнурки, — сказал Форчун.
— Обычная мера предосторожности, — пробормотал Додд. — Дженкинс, выдайте ему его вещи. — И он спросил Форчуна: — Что у вас за отношения с Мэрилин Мостли?
Ганнибал широко улыбнулся:
— Мы — коллеги по любви к кошкам, шериф. У нее есть великолепный кремовый кот по кличке Казанова.
— Понимаю, — сказал шериф, потирая подбородок. — Она хорошая девочка. Эти кошки остались у нее как память о погибших родителях. Именно я извлек мистера и миссис Мостли из разбитой машины в прошлом году. Не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось во время этой внезапной поездки в Вашингтон.
— Вашингтон? Додд кивнул.
— Кажется, она видела на днях один из этих НЛО, и сразу же прибыли люди из ВВС и на несколько дней забрали ее в Пентагон для сообщения об этом. Она звонила мне менее часа назад и попросила меня присмотреть за кошками.
— Интересно, — сказал Уэбли-Кимбалл. Шериф Додд ухмыльнулся:
— Странное дело, сразу же после ее отъезда появились еще два человека из ВВС, которые разыскивали Мэрилин. О тех, предыдущих, они вообще ничего не слышали. Подозреваю, что у них там есть кто-то в Вашингтоне, кто специально все запутывает.
— Вы ближе к истине, чем думаете, — заметил Форчун.
Из кучи вещей, принесенных и выложенных на стойку помощником Дженкинсом, он взял ремень со встроенным кинжалом и продел его через брючные петли, методично зашнуровал ботинки, затем, внимательно потасовав стопку хрустящих банкнот, спрятал их во внутренний карман и спросил:
— Зажигалка, фотоаппарат, портсигар, экспонометр?
— Дженкинс, — распорядился Додд, — принесите его остальные вещи — они на моем столе. Я чуть было не угостился одной из ваших сигарет, мистер Форчун, но решил воздержаться.
— Я рад, — спокойно ответил Ганнибал. — Они не понравились бы вам: они импортные, а вкус такой, как будто они с другой планеты.
Он попал бы затруднительное положение, если бы шериф затянулся его сигаретой.
— Кстати, — сказал Уэбли-Кимбалл, — сегодня утром шериф видел летающее блюдце.
Брови Форчуна взлетели вверх:
— На самом деле? В какое время?
— В половине пятого, — ответил Додд.
— А вы не заметили, куда оно улетело?
— Прямо вверх.
— Звучит правдоподобно. А теперь, шериф, если возвратите мистеру Кимбаллу его ключи от машины, мы откланяемся.
