Однако никто с лестницы не падал, ступеньки не скрипели, и значит, если все предшествовавшие звуки не были игрой ее воображения, то некто стоял сейчас у перил и, может быть, пытался нашарить на стене выключатель. Некто мог и не знать, что выключателя в коридоре вообще не было, свет — три бра вдоль стены — включался в каждой из комнат, и еще был выключатель внизу, в холле.
Если в дом проник грабитель, нужно звонить в полицию, но Полина не знала, что в таких случаях говорить, и номер телефона тоже помнила не точно: может, сто или, кажется, сто один. В Москве ноль два, но то в Москве…
Единственным телефонным номером, который сейчас приходил Полине на память, был номер комнаты на первом этаже, где спала Глэдис, и Полина, подняв трубку стоявшего на тумбочке возле кровати большого телефона, выполненного в стиле моделей начала прошлого века, набрала шесть цифр. Тишина прервалась нудным повторяющимся зуммером, Полина считала: пять, восемь, одиннадцать… Неужели Глэдис спит так крепко? А может, это она и стоит сейчас у лестницы, имея какое-то тайное намерение?..
— Алло, — сказал в трубке низкий голос, в котором трудно было узнать голос кухарки. — Алло, алло…
— Глэдис, — сказала Полина. — Ой, простите, мисс Баркер, это я… Извините, что разбудила вас, но, вы понимаете…
— Миссис Батурин? — сразу проснулась кухарка и заговорила обычным дневным голосом. — Дорогая, что-нибудь случилось? Вам что-то нужно?
— Мне нужно, — медленно проговорила Полина, — чтобы вы ко мне поднялись. То есть… Сначала посмотрите — нет ли кого-нибудь в коридоре… И у лестницы.
— Да кто там может быть? — удивилась мисс Паркер, но спорить не стала и, сказав коротко: «Сейчас приду», положила трубку.
Минуту спустя Полина услышала торопливые шаги, скрип половиц, а потом быстрый стук в дверь и голос кухарки: «Миссис Батурин, это я!»
Полина плотнеет запахнула платок и повернула ключ в двери. Глэдис вошла в спальню, и Полина успела заметить, что в коридоре, конечно же, горит освещение.
— Это вы включили бра? — спросила она.
— Я, — кивнула кухарка.
— Там… никого не было?
— Кто же там мог быть? — сказала мисс Баркер, глядя на Полину взглядом полицейского следователя, поймавшего важного свидетеля на том, что тот пытается повесить лапшу на уши представителя закона.
— Не знаю, — сказала Полина и опустилась на кровать. — Мне показалось…
Кухарка не стала спрашивать, что именно показалось хозяйке, воображаемое ее не интересовало, она поправила сползшее на пол одеяло, забрала со столика поднос с чашкой — Полина перед сном пила молоко — и спросила:
— Вы хорошо себя чувствуете, миссис Батурин?
— Да, — сказала Полина. — А почему вы… Я дважды вас спросила, и вы оба раза ответили вопросом на вопрос.
Мисс Баркер нахмурилась и пробормотала, отступая к двери:
— Не пойму, о чем вы.
— Ну, как же… Я спросила «Есть ли кто-нибудь в коридоре?» А вы не сказали «Нет», вы спросили: «Кто же там мог быть?»
— Но кто же там мог быть? — с недоумением сказала кухарка, не понимая, чего хочет от нее хозяйка в первом часу ночи. — Никого там нет. Вам, наверно, что-то дурное приснилось. Хотите, принесу еще молока? Или согреть чаю?
— Спасибо, не надо. Извините, мисс Баркер, что я вас разбудила…
— Да я не спала еще, — сказала кухарка, — я телевизор смотрела, в наушниках, чтобы тихо, и не слышала, как телефон звонил.
— Что показывали? — программа Полину не интересовала, но нужно было сказать что-нибудь вежливое и не обязательное.
— Передача для полуночников. Болтовня всякая, но если не спится, то в самый раз… Вам действительно ничего не нужно, миссис Батурин?
— Спасибо, мисс Баркер. Идите спать, я вас больше не потревожу.
Когда шаги стихли и голос сверчка опять стал единственным звуком в ночной тишине, Полина встала и подошла к двери. Уходя к себе, Глэдис наверняка выключила свет в коридоре. Приоткрыв дверь, Полина убедилась в том, что снаружи темно, и сразу закрыла дверь. Никого она, конечно, не увидела, только слева в окне можно было разглядеть черные на темном фоне силуэты деревьев.
Она заперла дверь, легла и сразу уснула — крепко и без сновидений.
