Это было надолго. Очень надолго, так как Элизи начала пытаться объяснить Клирии, в чём смысл ребёнка. Она очень долго ей пыталась втолковать, что ребёнок – это твой ребёнок, что твоё чадо, твоя кровь и так далее.
Клирия же пыталась понять, чем такой ребёнок отличается оттого же обычного человека, которого она видит на улице.
- Это бесполезно, - сказал я Элизи, которая выглядела как после долгого марафона. – Она не поймёт. Вряд ли вообще кто-либо действительно поймёт, пока сам этого не прочувствует. А она точно не поймёт, так как у неё никогда не будет ребёнка.
- Почему? – спросила Элизи. Клирия же просто взглянула на меня, явно уже предвкушая мой ответ.
- Потому что она пугает всех. Никто не согласится с ней… делать ребёнка. Без обид, Клирия, - тут же добавил я.
Та подняла ладошки, показывая, что всё в порядке.
- Ты… это было оскорбительно для девушки, - Элизи была недовольна, словно какой-то учитель по этикету. – Сказать, что… с ней никто не будет…
- Клирии вон плевать, - кивнул я на мисс-тьму. – И если серьёзно, от Клирии такая аура исходит, что ни о каком стояке речь не может идти. Только когда она под градусом, становится обычной милой девушкой.
- Вот! Значит у неё есть шанс, Мэйн. Твоё отношение к Клирии очень и очень оскорбительное.
- Ты сама только что сказала, что у неё есть шанс, - возмутился я. - Это звучит так, словно она замухрышка.
- Я не говорю такого, - дала Элизи заднюю.
- Но понимается это именно так.
- Я не могу отвечать за то, что ты понимаешь.
- Ты говоришь. Твои слова несут смысл. Это твоя вина, если они несут некорректный смысл.
Спор с Элизи это как спор с каким-то менеджером, который защищает свой проект – вечная официальность, сдержанность и умение показывать себя умным человеком.
- Прошу вас обоих, перестаньте обсуждать то, насколько мало у меня шансов стать женщиной, - голос Клирии не был недовольным или злым. Он был холодным как ночь на улице или мороженка. Блин обожаю мороженное, интересно, а здесь такое есть?
- Неправда, - возмутился я недостоверности. – Я никогда не говорил, что у тебя мало шансов. Я говорил, что у тебя их вообще нет.
Клирия смерила меня холодным взглядом.
- Да ладно, не дуйся, - вздохнул я, и протянул ей зубчик чеснока. – На, возьми чесночок.
Клирия… Клирия была зла. Она переводила с зубчика взгляд на меня и обратно, словно думала его запихнуть мне куда подальше, после чего…
Взяла его!
Со слегка покрасневшими щеками просто протянула руку и взяла. Боже, Клирия, ты настолько любишь чеснок, чесночная ты моя душа? Я аж обнять от умиления готов тебя.
Клирия скромненько запихнула его себе в рот и хрум-хрум-хрум. Помолчала, посидела, потянулась к алкоголю и…
- Стоять! Куда руки тянешь?!
Её рука замерла. Клирия посмотрела на меня таким странным взглядом, что мне даже стало неловко. Но руку она вернула на место, так и не притронувшись к бутылке.
А Элизи… Я обратил внимание на нашу графиню, которая как бы между делом хомячила! Раз съела, два съела, уже пол подноса нет, а Элизи всё жрёт и жрёт как бы вроде между делом. Ебать ты обжора, Элизи. Всё теперь с тобой ясно.
Эти две милые леди, из которых одна сточила весь чеснок и лук, а другая всё остальное, просидели у меня ещё часа два, обсудив некоторые вопросы по поводу того, что мне предстояло делать и сделать, включая новое обстоятельство с дочерью Констанции.
- Сомневаюсь, что она знает ваше лицо, мой господин.
- На сотике были фотографии. Если она моя дочь, то вполне возможно, что могла попросить свою добрую тётю Эви показать ей отца.
