— Конечно! — ответила Мила и показала язык Альтаресу.
— Ну вот, что дети, а теперь серьезно. Идти через ущелье вам нельзя, да и через перевал тоже. Вас там, скорее всего, уже поджидают.
— И как-же нам тогда выбраться отсюда? — поинтересовался Гиффорд, понимая, что Матушка хочет предложить им другой путь.
— Идти нужно, через заброшенные шахты. Там есть проход в пещеры, из которых можно выйти недалеко от города.
— Но ведь из пещер еще никто не выходил!? — воскликнул Гиффорд.
— Так уж и ни кто? Я всегда этим путём в город хожу. Так ближе.
Гиффорд и Альтарес в удивлении открыли рты.
— Не беспокойтесь, я вас провожу. Вот только переоденусь.
Через несколько минут, Матушка была готова. Она переоделась в брюки и удивительно изменилась. Оказалось, что выглядит она гораздо моложе и у неё стройная, спортивная фигура. Светлые волосы были убранны на затылке в хвост, чтобы не мешали.
— Ну что, пошли? — улыбнулась она, видя расстерянный вид молодых людей.
— Пошли, — соглашаясь, кивнул головой Гиффорд.
Но пошли они не к двери, а в заднюю комнату. Мила удивилась, но спрашивать ничего не стала. Пройдя в комнату, женщина приподняла ковёр, за которым находилась дверь и толкнула её. Дверь легко открылась и все по очереди проскользнули в неё. За дверью начинался узкий туннель, уводящий вглубь горы. Метров через сто он заворачивал и уходил полого вниз, постепенно, расширяясь. Дорогу освещал Гиффорд, своим посохом. Камень, венчавший его, светился и давал достаточно света, чтобы видеть дорогу. Некоторое время все шли молча. Сознание того, что они находятся глубоко под землей, действовало угнетающе.
— Неужели вы здесь ходите одна? — не выдержал Альтарес.
— Ну, кому-то нужен простор, а кому-то и под землёй не плохо. Я ведь здесь выросла, каждый поворот знаю, каждый спуск и подъём.
— Ну да, я как-то об этом не подумал.
Мария тихо засмеялась.
— А из других домов, тоже такие выходы есть? — поинтересовалась Мила.
— Конечно, потому нас и не трогают, — ответила ей Мария.
— То есть? — не поняла девушка.
— Ну, смысла нет, на нас нападать. Мы уйдем в пещеры, и ищи нас. А следом ведь никто не пойдет. Были такие смельчаки, да сгинули. Пещеры знать надо. Тут свои законы, не такие как на поверхности.
— Это в смысле говорить тише, и чтобы не заблудиться поворачивать только в одну сторону?
— Молодец, — похвалила её Матушка. — Теперь я буду спокойнее за этих оболтусов. С тобой они, попав в пещеры, не заблудятся.
— Ну, Матушка, это ведь давно было, — сказал Гиффорд.
— Давно-то давно, а в пещеры вы до сих пор заглядывать побаиваетесь.
— А, что случилось? — Миле стало любопытно.
— Да по девять лет им было, когда пропали они. Два дня искали их, всю округу на ноги подняли, нигде найти не могли, как в воду канули. На третий день, ко мне малец из соседней деревушки прибежал, да и говорит — «В пещеры они пошли, неподалеку от вашей деревни». «Что ж ты раньше молчал?» — спрашиваю. А он чуть не плачет — «Они с меня слово взяли, что никому не скажу». «Ну, говорю, показывай, а за слово не переживай, жизнь дороже». В общем, нашла я их в пещере голодных, оборванных, перепуганных. И ведь зачем полезли, сорванцы. Летучих мышей наловить, чтоб проучить, городского чародея. Он и впрямь заслужил, плохой человек, прямо скажем. Потому я и не сказала их родителям правду. Соврала, каюсь.
— А как проучить?
— Так ведь чародей тот, до ужаса летучих мышей боялся.
— Но, мы его всё-таки проучили, — довольно сказал Гиффорд.
— Ещё как! — засмеялась Матушка. — Чародей-то любил приёмы закатывать. Народу приглашал много, да всё таких, которые задарма поесть любят, или таких же как он сам, что простых людей и в грош не ставят. Так вот, в один из таких приёмов, ребята и запустили в зал с гостями с дюжину поросят. Да ещё и бантики им навязали. Ой, и переполох же был. Поросята меж гостями насаются, визжат, а гости от них не отстают, тоже визжат. Да побежали вон из дома. В дверях давка, на всю улицу орут благим матом, а ни туда, ни сюда выбраться не могут. Народ собрался, смеются все, гости в дверях лежат, друг друга норовят пихнуть, а поросята через них выскакивают и разбегаются. Вот потеха была, до сих пор вспоминают поросячий переполох. Гостей тогда пришлось расстаскивать.
