Увидев парня на крыльце, дознаватель сразу понял — с этим не заладится. Точно шилом ткнули под ребро. А тот стоял, расправив широкие плечи, небрежно, насмешливо улыбаясь краем рта. Зыркал синим глазищами с загорелого широкого лица, из-под косо упавших на лоб смоляных кудрей.
Сапоги узорные, сафьяновые, с загнутыми носами. Мягкие штаны заправлены в них и почти прячутся под полами долгого, ниже колен, голубого кафтана, расшитого серебряными травами. Воротник у кафтана стоячий, рукава распашные, кажут алую рубаху с вышивкой. Боярин и есть. И корд на кольчатом поясе у бедра. А из-под сапог тянется по ступенькам ко двору домотканая дорожка. Сашка прищурился, а не дернуть ли ее — чтобы пролетел хозяин, считая задом ступеньки, сбивая спесь.
Парень прочел мысли, которые гость и не сильно прятал. Косо ухмыльнулся. Поднял руку, шевельнул пальцами, и к телеге дяди Миши набежали грузчики, стали споро растаскивать поклажу.
— Это кто? — спросил возницу Сашка.
Парень поднял подбородок:
— Я и сам отвечу. Данила, глава разведки. А кто ты?
Дознаватель, не глядя, отправил к нему по воздуху верительную грамоту. Обернулся к дяде Мише:
— Спасибо, что подвезли. Вы назад теперь?
— Назад вечером, по холодку.
— Вот и славно. Меня подберете.
Мужик провел под носом коричневым, в заусеницах, пальцем:
— А чего ж не подобрать? С таким реппелентом-то.
И довольно хрюкнул.
— Валерка! — позвал Данила. — К тебе!
Поймал Сашка, что голос свой боярин сдерживает и направляет очень точно — чтобы слышали лишь те, кому слова предназначены. А до других доносится лишь легкое эхо. Дознаватель повел плечами, отлепляя от них потную рубашку. Что-то казалось ему здесь вельми странным, а что — определить не сумел. Неведомый Валерка выскочил из-за спины. В этом не было ни пыхи, ни враждебности. Обыкновенный светловолосый сероглазый парень Сашкиных лет, ну разве вот пошире в плечах и обряжен роскошнее.
— Ну?
Грамота перепорхнула к нему в руки. Непохожие на руки горожанина: с узловатыми пальцами, исцарапанными, мозолистыми. С твердыми, коротко обрезанными ногтями. Руки и наряд противоречили друг другу.
Дочитав, Валерий вернул документ Сашке, кивнул коротко остриженной головой:
— Добро пожаловать на Ольгину, владарь Александр. Валерий Першин, инквизитор.
Впервые названный согласно новому статусу, дознаватель ощутил неловкость — как в чужом официальном костюме: жмет в плечах и в паху натирает.
— Вы голодны? Идемте со мной.
Сашка проглотил горькую слюну. Они с дядей Мишей перекусили по дороге хлебом с салом и луком, но то было давно и неправда.
Валерка привел гостя в полутемную низкую трапезную. Перекрестья коричневых балок на потолке подпирали крученые столбы, расписанные диковинными цветами с позолотой, разливавшей туманное сияние. Вдоль трапезной протянулся тщательно выскобленный стол из пригнанных половинок бревен — от здорового очага в торце до окна в поварню с полкой под ним. У стола — тяжеленные дубовые скамьи.
Украшенные резьбой и шкурами простенки прорезали узкие, глубоко утопленные окошки с цветными стеклами. Пока Сашка оглядывался, хозяин переговорил с поварихой, и на стол вылетели две огромные фарфоровые тарелки с огненным борщом, здоровущий ковш-утица, расписанный яркой эмалью и полный компота, и половина золотистого каравая. Следом брякнулись ложки.
— Жрите!
— Не в настроении? — спросил Сашка украдкой, оглядываясь на поварню.
Валерка запустил ложку в борщ:
— Мы все тут не в настроении. Настена инспекций уй как не любит.
— Я не с инспекцией, — Сашка глубоко вдохнул, втянув перечно-свекольный запах. И чихнул.
— У вас тут погиб великий инквизитор края. Я хочу посмотреть место, где его убили.
Валерий провел заскорузлым пальцем по витому ободку тарелки.
— Значит… вы приехали искать владаря Дмитрия? Бывшего владаря, — поправился он.
Сашка сморгнул. Парни уставились друг на друга.
— По-моему, я выразился достаточно четко. Я хочу видеть место, где его убили, а не тело.
И тут произошло то же, что с горничной Любочкой из служебной гостиницы: на Сашку обрушился поток мыслеобразов, только осознаваемый передающим и фильтруемый по сути дела. Какое-то время дознаватель приходил в себя, держась за край стола ладонями. Потом налил компота и выпил единым духом. А Валерка подсунул ему две бумаги с красными восковыми печатями на шнурах.
