В молодые годы, в 1880 - 1881 гг., он состоял при сенаторе Шамшине, ревизовавшем Саратовскую губернию. Затем некоторое, весьма короткое, время состоял товарищем прокурора Петербургского окружного суда. Но там он не поладил с своим высшим начальством. Рассказывают, что разлад принял очень острый и настолько оригинальный и своеобразный характер, что возбуждался вопрос о дуэли. После этого он оставил судебное ведомство и Россию и переехал в Париж, где купил себе дом (коттедж). Прожил он там около 10 лет, а затем появился в Саратове.
Что могло побудить этого русского аристократа, но европейца до мозга костей оставить Францию, о которой еще во времена Фамусова и Чацкого говорили: "нет в мире лучше края", - и предпочесть Парижу Саратов? Можно ответить только гадательно и предположительно. Может быть, этого требовали хозяйственные дела по имению, может быть, явилось желание поработать в качестве общественного деятеля на пользу родного края, а может быть, приближаясь к порогу старости, граф почуял зуд честолюбия и рассчитывал, идя по ступеням общественной и дворянско-сословной службы, сделать видную "государственную" карьеру.
Допустимо также предположение о желании устроить бывшую при нем дочь Нину, барышней-подростком прибывшей в Саратов. (Старшая его дочь была уже замужем за местным помещиком и дворянином Н. Д. Юматовым.) Может, вся совокупность вышеуказанных причин побудила графа перебраться с берегов Сены на берега Волги.
Приспособив и отделав "по-царски" приобретенный им дом на углу Московской и Приютской улиц, он занял в нем весь верхний этаж и часть нижнего. Это обширное и роскошное помещение было изукрашено, обставлено и убрано солидно, изящно, с тем вкусом, который присущ европейцу и аристократу чистой воды. В течение зимнего сезона здесь устраивался ряд балов, танцевальных костюмированных и всяких иных вечеров, на которые приглашался саратовский бомонд и танцующая молодежь - студенты, офицеры, юнцы-чиновники и даже гимназисты старших классов. Все это веселилось, танцевало, играло в карты, флиртовало и насыщалось питиями, бращнами и яствами, которые в обилии предлагались всем гостям.
В сентябре и октябре избранное общество съезжалось в Царевщину на псовую и всякую иную охоту. Охотничий сезон длился недели 2 - 3, в течение которых все собравшиеся, конечно, пользовались помещением, кухней и винными погребами радушного и гостеприимного хозяина. Эти увеселения и съезды напоминали старое былое время помещичьего житья-бытья при крепостном праве. Tempi passati...
С первых же лет пребывания в Саратове граф Нессельроде был избран в уездные и губернские земские гласные; попал в состав ревизионной комиссии губернского земства и состоял ее председателем. В середине девяностых годов он был избран вольским уездным предводителем дворянства. В выборы 1897 г. граф прошел в гласные Городской думы. Левая фракция нашей думы намечала его в председатели думы, и он, по-видимому, сам желал занять этот пост. Но большинство записок получил кандидат стародумцев Л. С. Лебедев, который один и баллотировался и был избран на эту должность.
Как городской гласный граф Нессельроде внимательно и добросовестно относился к принятым на себя обязанностям. Он аккуратно посещал заседания думы и тех комиссий, в которые его избирали. В заседаниях думы он редко и всегда кратко выступал с речами и заявлениями. Городское хозяйство было для него совершенно новым и мало ему знакомым делом. Поэтому он прислушивался, присматривался, вникал в это новое дело, знакомился с ним. Он не был красноречивым оратором, но его заявления всегда были ясны, дельны и давали определенный, прямой ответ на поставленный вопрос. В Городской думе он с самого начала примкнул к партии, которая называлась "новодумцами" и в которую входила почти вся думская интеллигенция и некоторые из торгово-промышленников.
Среднего роста, плотный, но не полный, всегда изящно, "с иголочки" одетый, с скудной шевелюрой на голове, гладко и чисто выбритый, с маленькими, чуть заметными усиками на верхней губе, всегда, при обращении к другим, с приветливой, доброжелательной улыбкой, скользящей по его лицу, граф Нессельроде производил очень доброе впечатление. Всегда корректный, сдержанный, вежливый, симпатичный, с мягкими плавными манерами, щедрый, всегда готовый помочь другим, он невольно располагал к себе. Казалось, он имел все данные, чтобы занять пост губернского предводителя дворянства.
