Минин и Пожарский - страница 7

10. Ополченские будни

Нелегко было побить поляков. Нелегко было

справиться и с изменниками-боярами и атаманами,

помогавшими панам.

Предстояло большое, трудное дело. Поляки

имели прекрасную конницу, едва ли не лучшую в

Европе. Особенно славились венгерские гусары.

Наемная немецкая пехота состояла из людей, приученных

с детства к военному искусству. Для них война была

ремеслом. И не так их привлекало жалованье, как

военная добыча. Поляки обладали хорошей

артиллерией. Польские военачальники — Жолкевский,

Потоцкий, Хоткевич — считались опытными, храбрыми

полководцами. Слава об их подвигах гремела далеко

за пределами Польши.

Вот с кем придется вступить в единоборство

нижегородскому ополчению!

Надо было собрать такое войско, которое по

численности, по боевой подготовке и. вооружению не

только не уступало бы королевским войскам, но и

превосходило бы их.

На Козьму Минина, как земского старосту и

зачинателя этого великого дела, были возложены

хлопоты по созыву ополчения.

Минин одевал, обувал приходивших в Нижний

ратников ополчения, кормил, снабжал их всем

необходимым.

Летописцы говорят, что он «сердца ратных

утолял и наготу их прикрывал и во всем их покоил и

сими делами воинство собрал немалое».

Нужны были деньги. Земский совет доверил

Минину взыскивать с каждого городского жителя но

одной пятой имущества, а на «нерадивых», то есть

на тех, кто не подчинялся воле совета, «страх

налагать», то есть брать налог в пользу ополчения

силой. Слух о нижегородском ополчении стал

распространяться по всей Московской земле. Отовсюду

стали прибывать ратные люди, услыхав о призыве

Минина.

В Нижний стекались из разоренных мест бедные

дворяне, посадские люди, крестьяне. Среди них

больше всего было смолян, беглецов из пограничной с

Польшей Смоленской земли. С большой охотой Ми-

нин принимал и убежавших от помещиков

крестьян с Украины.

Среди них нашлись кузнецы и мастера

литейного дела, которые и взялись ковать мечи, сабли и

всякое иное оружие. Закипела дружная, энергичная

работа. И во все вникал сам Минин, везде он

поспевал и ободрял всех ласковым смелым словом.

Одного нехватало нижегородцам — воеводы,

которому бы ополченцы доверили власть над собой.

Нижегородцы снарядили посольство к

Пожарскому, наказав послам во что бы то ни стало

добиться приезда Пожарского в Нижний.

11. Нижегородцы у Пожарского

Пожарского разбудила не отходившая от него

целый день старая мать:

— Сынок, Митрий Михалыч!

Пожарский открыл глаза, приподнялся.

— Ты все около меня, матушка! Иди, отдохни.

— Да нет, сынок!-. Народ на дворе какой-то из

Нижнего. Не разбойники ли уж? Не поймешь, что

говорят... И кто такие... Будто и ион с ними...

Пожарский быстро надел охабень, шапку и,

опираясь на посох, вышел во двор. На крыльце всей

грудью вдохнул в себя крепкий, пахнущий соснами

воздух.

С любопытством осмотрел пеструю кучку

неизвестных ему людей.

— Чего ради вам попритчилось пожаловать ко

мне?

Послы поклонились низко, до земли.

— Любезный наш воин и заступник! Видим мы,

Московское государство все возмущено, и -грады

многие опустошены, и царствующим градом, Москвою,

злодеи владеют,.. Пришли мы к тебе, пресветлый

наш Дмитрий Михайлович: не допусти погибели

государства российского. Посланы мы веем народом

нижегородским... Прими же мирской приговор

земских наших, служилых и жилецких людей...

Дворянин Ждан Болтин с поклоном подал

Пожарскому бумагу.

— Ныне мы тебе преданнейше бьем челом,

хотим видеть тебя вождем нашим, наистаршим

воеводою нижегородского ополчения.

Все опустились перед Пожарским на колени.

— Встаньте, братья! — сказал Пожарский. —

Низко кланяюсь и я вам, дорогие нижегородцы! Но

заслуживает ли такой великой чести побежденный и

раненый воин и притом же не столь родовитый и

искусный в ратном деле, как иные, более именитые

полководцы?..

— Сокол ты наш ясный! Не приказано нам уйти

от тебя без твоего согласия. Никого нам иного и не

надо!

Пожарский задумался. Потом, поклонившись,

сказал:

—Прошу в покои, дорожные люди,

отогрейтесь. Там и побеседуем. Одно знайте — не гожусь я

в воеводы. Не просите меня — не надо! И не

надейтесь на меня!

Все в глубоком тягостном молчании последовали

за хозяином внутрь дома.