Он меня и съел.
Я клеил обои и случайно заклеил между ними и штукатуркой зашедшего ко мне в гости Володю.
Мы долго звали его пить чай, но он не шел. Потом мы догадались в чем дело, но было жалко рвать новые обои, и мы выпустили его, пробив стену со стороны лестницы.
Я завтракал на кухне. Вдруг послышались глухие удары в ту стену, которая выходит на улицу. Я не успел допить чай, как в стене обозначилось отверстие.
В него пролез конец толстого кабеля. Это был спецкабель. Потом в отверстие проникли спецлюди и приказали мне молчать.
До сих пор я молчал. Но сегодня, наконец, кабель прополз через кухню и уполз в соседнюю квартиру. Я считаю своим долгом рассказать обо всем людям.
Я долго стоял перед памятником Грибоедову у Кировских ворот. Как живой, думал я, поддаваясь обаянию реалистического искусства. Как живой.
Памятник вздохнул и сказал:
— Ты меня разгадал.
И сошел с пьедестала.
Однажды у меня был длинный пушистый хвост, лучший в Москве. Даже из Подольска приезжали люди полюбоваться на него.
Его у меня украли в гардеробе ресторана «Янтарь». Я до сих пор сужусь с администрацией ресторана, которая не хочет компенсировать потерю, потому что, согласно правилам, хвосты на хранение не принимаются.
К нам за столик сел сержант милиции. Он был немолод, худ, обветрен, и ел бутерброд с красной икрой. Сержант обламывал те кусочки хлеба, на которые не попало ни икры, ни масла.
Потом он приподнял по очереди погоны, а под погонами сидели большие тараканы с печальными глазами. Сержант дал каждому таракану по кусочку хлеба. Тараканы быстро грызли хлеб и косились на красную икру, которую доедал сержант.
На параде седьмого ноября, на Красной площади, когда прошли танки и тяжелая артиллерия, наступила тишина. Потом на опустевшую площадь медленно въехала моя пишущая машинка.
Военные атташе разных стран заволновались на трибунах.
— Фотографируйте, фотографируйте, чего уж там, — говорили им.
Маршал Гречко взял под козырек. К тому времени, когда машинка поравнялась с собором Василия Блаженного, места иностранных корреспондентов опустели.
Через два месяца был подписан договор о всеобщем и полном разоружении.
Я так спешил на свидание, что у меня выросли крылья. Я обрадовался, что приду на свидание с крыльями за спиной, но не заметил, что мне их помяли и общипали в автобусе. Я долго поправлял и чинил их за углом и даже опоздал.
Она была так этим рассержена, что не заметила крыльев.
Комета Галлея столкнулась с Солнцем и разбила его на мелкие кусочки. Люди подбирали кусочки, выпавшие на Землю и устанавливали у себя дома.
Потом даже в гости ходили со своим солнцем.
Мой друг был в командировке в Днепропетровске и познакомился со скифской бабой. Он привез ее в Москву и женился на ней.
Им дали квартиру на первом этаже.
Во Франции на выборах победили нудисты. С тех пор там члены кабинета ходят голыми и даже в таком виде наносят официальные визиты.
Когда московское телевидение передавало репортаж о прибытии в Москву французского министра иностранных дел, то вместо министра появлялась надпись: «Перерыв по техническим причинам за пределами Советского Союза».
Проводя опытное бурение в Антарктиде, английские ученые на глубине полутора километров нашли чемодан с книгой Эмиля Золя «Нана», китайским термосом и запиской на русском языке: «Вернусь через двадцать минут. Зонтик не раскрывайте, одна спица сломана.»
Эта тайна еще не разгадана.
Город Саратов по решению общественных организаций ушел под воду, в Волгу. Наверху остался только один дом образцового быта, взятый на сохранение жильцами.
Дом плавает посередине реки, и от него идет кабель вниз, к городу Саратову.
В Ялте было очень жарко. Я, как приехал, пошел к набережной, спрятался под тенистым кустом и проспал в холодке два часа.
И только теперь узнал, что как раз в то время известный ялтинский волшебник Алаканзар сбился с ног, разыскивая интеллигентного человека, которому можно поручить управление страной амазонок.
Будильник всегда звонил в семь утра, — заводили его или нет, ставили на семь или на девять-двадцать — он всегда звонил в семь утра. В конце концов Ниле это надоело, и она отнесла его на ночь в ванную. Но в семь утра он подошел к ее постели и зазвонил.
