– Я нашла немного железа, – сказала она. – А теперь найди мне немного алмазов, и я сделаю тебе алмазную кирку.
– Ты ходила майнить железо без меня? – возмущенно спросил он. – Но почему?
Ее лицо помрачнело, она смерила его сердитым взглядом.
– Чтобы сделать тебе сюрприз – новую кирку, неблагодарный ты дурень, – она повернулась к нему спиной и начала складывать инструменты со станка в сундук.
Его негодование поутихло.
– Спасибо, – пробормотал он. Желая сменить тему, он подошел к сундуку, в котором они обычно хранили ресурсы. – Ну так, эм, что ты еще нашла?
Она ответила не сразу, так что он открыл сундук и посмотрел на его содержимое. За время своего похода ей удалось отыскать железо, песок и уголь, но она не обнаружила ничего из дорогих блоков, о которых он только слышал от бывалых шахтеров: золото, изумруд, алмаз или лазурит.
– Тебе надо заменить мамины инструменты новыми до того, как она проснется, – сказала Элисон, все еще не глядя на него. Они тайно улучшали мамины инструменты и заменяли сломанные. Так у них оставалось место на хранение других штук, которые Элисон изготавливала ради одного лишь опыта.
Он точно задел ее за живое, но не до конца понимал, чем.
– Эй, Эли, прости. Просто мне нравится майнить вместе, вот и все. Не люблю упускать момент.
Она потерла щеку, так же, как, помнится, делала ее мама, и снова повернулась к нему.
– Я знаю. Но… – она сглотнула и продолжила: – Мой папа всегда злился и говорил, будто я не ценю то, что он для меня делает. Я думала, он просто вредничает. Но теперь понимаю, как он себя чувствует. То есть, чувствовал. И не могу перед ним извиниться.
Макса переполнил стыд, у него загорелись уши. Он посмотрел на пораженную горем подругу, промямлил слова благодарности и, взяв подаренные инструменты, оставил ее плакать в одиночестве.
Что лишь заставило его стыдиться еще больше. Почему он не мог просто сказать спасибо за ее подарок? Он хорошо умел отвлекать ее: выпускал овец, дарил подарки сам. Но он знал, что иногда Элисон нужно, чтобы он просто выслушал ее, когда она чувствовала себя несчастной и брошенной, а это для него было самым трудным.
Глава 3
Когда жизнь дарит тебе лаву, делай лавовый сок
Ночью Элисон размышляла о том, как странно понимать обе стороны конфликта. Она помнила, как обижалась на отца, если он на нее огрызался, но теперь знала, что чувствуешь, когда делаешь кому-то добро, а тот отмахивается, словно от вчерашней свиной отбивной. Она не могла уснуть, а потому вылезла из постели и смотрела, как внизу под окнами бродит по поляне скелет.
Она спустилась в мастерскую и проверила запасы. Железа осталось как раз на кирку для себя, так что теперь они с Максом будут майнить вместе, гораздо быстрее. Она достала тщательно нарисованную ею карту. Дом и башню она разместила на холме и подсчитала его общую величину.
Она обнаружила жилы угля и железа, отметила их местоположение. Она считала, что если они пойдут на запад, за тыквенную ферму мамы Макса, то смогут найти и блоки получше. Максу она карту еще не показывала, но, может быть, покажет завтра. Если они помирятся, вот.
Кирка лежала на станке – крепкая и искусно сделанная. Элисон провела по ней рукой, гордясь своим мастерством. Она никогда всерьез не думала, что разведение овец или портное дело ей подходят, хоть и любила пушистых негодников, но это – создание инструментов – было ей по вкусу.
Мама Макса еще не заметила, что они потихоньку заменяют ее изношенные инструменты на улучшенные Элисон. Ну или просто ничего не говорила. А мама Макса была не из молчунов. Элисон обожала ее за это, пусть даже ее слова, по большей части, были связаны с чрезмерной заботой о Максе. Слишком уж часто Элисон не озвучивала своих мыслей. И даже спустя несколько месяцев после случившегося можно подумать, будто мне плевать, что я говорю людям.
Чего она боится? Она уже и так потеряла почти все, что имела. Но ответ был очевиден: у нее остались лишь дружба с Максом и гостеприимство его семьи. Она бы не перенесла, потеряй и это.
* * *
На следующее утро мама Макса произнесла заветные слова:
– Сегодня я пойду навестить в деревне твоего отца. Не покидайте дом.
