Если Марина захочет играть в эту нечистую игру, она должна вступить в нее с открытыми глазами, рассудил Стадницкий. Но у него все же болезненно сжалось сердце, когда он увидел ее помертвевшее лицо и остановившийся взгляд. Исчезла веселая певчая птичка – теперь она больше напоминала раненого зайчонка…
Терзаемый жалостью, раскаиваясь в каждом своем слове, Стадницкий хлестнул коня и отъехал прочь от кареты.
Между тем Юрий Мнишек всю дорогу не переставая думал: как-то перенесет Марина встречу с «мужем»? Любовь к ней мешалась в сердце воеводы с ожесточением: подумаешь, какая разница, с кем спать дочери, если отцу обещано после победы над Шуйским выдать триста тысяч рублей серебряных и отдать во владение княжество Северское с тамошними четырнадцатью городами?!
Он молился, чтобы все сошло благополучно, однако Марина ехать в Тушино наотрез отказалась и потребовала, чтобы карета повернула в Царево Займище, к Сапеге.
Пан Юрий кликнул к себе шляхтичей на совет. Посовещавшись какое-то время, порешили послать в Тушино к царику с известиями о неприятностях. Пусть приезжает и сам улаживает дела с Мариной. Бог их весть, этих женщин, может статься, новый Дмитрий понравится Марине Юрьевне пуще прежнего. Глядишь, все и обойдется.
Не обошлось…
Не доезжая двух верст до Тушина, стали табором.
От лагеря отделились несколько всадников. Пан Юрий смотрел на них с волнением. Среди них был Рожинский, потом какие-то москали, потом…
– Марианна! – рявкнул он что было мочи. – Вот муж твой Дмитрий! Да взгляни ж ты на него!
Обессиленная от слез молодая женщина выглянула из кареты, и Самозванец увидал ту, кого так страстно желал заполучить.
«Тоща, ох тоща! – подумал уныло. – Только и есть, что глаза. Ладно, с лица воды не пить, с тела щец не варить. Как-нибудь притерплюсь».
Таковы были мысли Дмитрия.
Что подумала Марина, неизвестно, зато известно, что произнесла она при взгляде на своего «воскресшего супруга».
– Нет, лучше умереть! – простонала молодая женщина, отшатываясь в глубь кареты, сползая на пол и делая попытку вновь укрыться под юбками Барбары Казановской – точь-в-точь как тогда, в Кремле, когда мятежники крушили все кругом, чая добраться до Маринки-безбожницы.
Несколько мгновений Дмитрий с преглупой улыбкой оставался у кареты, затем отъехал прочь. Пан Мнишек продолжал что-то бубнить, но Марина его не слушала.
Казалось, все дело провалено. И тут вдруг перед Мариной появился какой-то изможденный человек в коричневой ветхой рясе, очень напоминающей те, какие носили августинские монахи. На голове его была выбрита тонзурка, изможденное лицо имело вид постно-смиренный, однако взгляд светился потаенным лукавством.
– Дочь моя, – вкрадчиво прошептал он по-латыни, – дочь моя, выслушай меня!
Марина подняла измученные глаза. После встречи с этим так называемым Дмитрием ей все окружающее казалось каким-то наваждением.
– Отец мой, – недоверчиво пробормотала Марина, – кто вы?! Откуда?
Это был Никола де Мелло собственной персоной, и лишь только Марина узнала это, как ее приветливая улыбка превратилась в судорогу: она вспомнила, что отец именно со слов этого де Мелло уверял ее в подлинности Дмитрия. Монах участвовал в обмане!
Годы воспитания в безусловном уважении и покорности римско-католической вере не могли пройти для Марины бесследно: она не бросила в лицо монаху упрек, а просто отвела от него глаза.
– Дочь моя, – сказал де Мелло серьезно, – вы можете прогнать меня вон, но я все равно не уйду, так что не тратьте зря слов и не оскорбляйте своим негодованием божьего слугу. Да, милое мое дитя, вы высоко вознеслись в своей гордыне и успели позабыть о том, что все мы – всего лишь слуги нашего господа и должны неукоснительно исполнять свой долг по отношению к нему и к святой римско-католической вере. Господь извлек вас из безвестности и гнусного заточения в Московии вовсе не для того, чтобы вы провели свой век в праздности и духовной лени. Отец наш небесный предоставляет вам возможность исправить прошлые ошибки ваши и вашего покойного супруга, который не исполнил ни единого своего обещания по окатоличиванию России. В этом новом Дмитрии наша церковь обрела воистину покорного сына и слугу. Но разум его темен, поступки беспорядочны. С вашей помощью это стихийное существо может послужить святому престолу так, как ему никогда не удалось бы сделать сего, останься он один перед лицом ожидающих его свершений!
