Гален посмотрел на кофе в своей чашке.
— Вы действительно верите, что Барри сын Ча-веза?
— Я это знаю. Я в курсе событий, связанных с рождением мальчика. — Доминик улыбнулся. — Вы очень подозрительны. Вы ей не верите.
— Я верю, что он ее сын. Она безумно его любит. Ну и, естественно, она хочет обеспечить ему хорошую жизнь, вот и стремится попасть в США вместе с ребенком. Здесь жизнь не сахар. — Он перевел взгляд на лицо Доминика. — Или это все-таки ловушка. Сценарий все усложняется и усложняется. Если вы подделка, то вы талантливый актер.
Доминик рассмеялся:
— Думаю, вы чересчур подозрительны, Гален. Не считаете ли вы, что это уже перебор — вовлекать в аферу еще и священника? Все-таки здесь не Голливуд. Кроме того, любому видно, что врать я не умею. Я недостаточно умен.
— Вы достаточно умны, чтобы быть учителем, — заметил Гален.
— Вы хотели сказать, достаточно образован. В этой профессии все прямолинейно, нет нужды никого обманывать. Обещаю, вы не поймаете меня за установкой горящей свечи на подоконнике, чтобы дать знак Чавезу.
Гален улыбнулся:
— Свеча на подоконнике? Все, вы вне подозрений. Вероятно, вы действительно тот, за кого себя выдаете.
Глаза Доминика блеснули.
— Или я так ловко прикинулся наивным, чтобы ввести вас в заблуждение. Еще кофе?
— Нет. — Гален встал. — Пойду-ка посмотрю, где Елена. Что-то она задерживается. Где у вас ванная комната?
Доминик поднял брови.
— Уверяю вас, она не сбежала через черный ход. Согласитесь, это абсурд.
— Но она могла грохнуться в обморок и удариться головой. Она потеряла много крови. Так что головокружение, потеря сознания вполне возможны.
Улыбка исчезла с лица Доминика.
— Она не сказала, что ранена.
— Я зашил рану. Все заживет, но пока неплохо бы не оставлять ее надолго одну. Так где ванная комната?
— Рядом с комнатой Барри. Я покажу…
— Оставайтесь здесь. Я найду сам.
Гален прошел через холл. Когда он стукнул в дверь ванной, Елена не ответила, поэтому он не стал ждать и открыл дверь.
Елена сидела на стуле в одних только джинсах, бюстгальтер она держала в руке. Она с яростью уставилась на Галена.
— Убирайся отсюда.
— Сей секунд. — Он взял лифчик из ее рук и надел бретельки ей на плечи. — Я решил, что у тебя проблемы.
Она замерла.
— Мне не нужна помощь. Сама справлюсь.
— Но ты можешь порвать мои замечательные швы. — Он застегнул крючки у нее на спине. — Мне всегда жаль, когда мои старания пропадают зря. — Он снял с крючка синюю рубашку, надел на нее и начал застегивать пуговицы. — Почему ты не позвала Доминика, чтобы он тебе помог? Излишне интимная ситуация?
— Не будь идиотом. Он принимал у меня роды. Просто не хотела его волновать. Полагаю, ты ему сказал, что я ранена.
— Виноват. — Гален застегнул последнюю пуговицу. — Он славный парень. Надеюсь, ты не доведешь его до беды.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Я никогда не предам его.
— Так он едет с нами?
— Да. Полагаю, ты станешь возражать.
— Я ничего не сказал.
Она отвернулась от него.
— Ты так говоришь, как будто Форбз уже принял решение. Он нас берет с собой?
— Не знаю. Скорее всего, да. Он правильный и порядочный, хороший семьянин, так что ты попала в яблочко. Кстати, ты случайно не по этой причине его выбрала?
— Я его выбрала, потому что надеялась, что ему можно доверять. Ты за него не бойся. Я его не надую. Он получит то, что хочет.
— Я не боюсь за него. Он может сам о себе позаботиться. Вот доставлю тебя в Штаты, и на этом моя работа закончится. — Гален встал. — Пожалуй, принесу тебе обезболивающего. Рана, наверное, болит.
— Когда мы будем на борту самолета. Я не могу рисковать. Сейчас я должна мыслить ясно.
Он открыл дверь ванной комнаты и, уходя, произнес:
— Пусть будет по-твоему.
Она бросила ему вслед:
— Разумеется, можешь не сомневаться.
Проходя мимо Доминика в холле, Гален улыбнулся:
— Она в порядке, но не мешало бы ее кое в чем убедить.
— Убедить?
— Попробуйте уговорить ее принять обезболивающую таблетку.
Доминик вздохнул:
— Такую женщину, как она, нелегко уговорить.
— Надо же, а я и не догадывался.
В кухне Форбза не было. Он стоял в дверях, разглядывая верхушки деревьев. Гален подошел к нему.
