Приятно познакомиться.
Он поворачивается, идет к своему столу.
Проходи, садись.
Иду за ним, сажусь на стул напротив него и осматриваю кабинет.
Он маленький, кругом беспорядок, повсюду груды бумаг и папок. Стены покрыты схемами, картинками людей или пейзажей, в рамке за спиной у Кена – «Двенадцать шагов анонимных алкоголиков». Он берет папку, кладет перед собой, открывает и смотрит на меня.
Заселился нормально?
Да.
Есть какие-нибудь пожелания?
Нет.
Нужно уточнить кое-какие сведения, чтобы заполнить твою медкарту. Не против, если я задам несколько вопросов?
Не против.
Он берет ручку.
Когда начал принимать алкоголь и наркотики?
Выпивать в десять, наркотики в двенадцать.
А когда перешел на большие дозы?
С пятнадцати выпивал каждый день, с восемнадцати добавилась наркота каждый день. С тех пор стало еще хуже.
Сознание теряешь?
Да.
Как часто?
Каждый день.
И сколько времени такое продолжается?
Года четыре. Может, пять лет.
Тебя тошнит?
Каждый день.
Сколько раз в день?
После того как проснусь, и после того как выпью, и после того как поем, и еще может быть.
Сколько раз в день?
По-разному, от трех до семи.
Сколько времени это продолжается?
Года четыре. Может, пять лет.
Ты когда-нибудь подумывал о самоубийстве?
Да.
Попытку делал?
Нет.
Тебя арестовывали?
Да.
Сколько раз?
Раз двенадцать или тринадцать.
За что?
За разное.
Например?
Хранение. Хранение с целью распространения. Три раза «вождение под воздействием», несколько актов вандализма, несколько раз «причинение ущерба собственности», нападение, нападение с применением смертоносного оружия, нападение на офицера полиции, пребывание в общественном месте в состоянии явного опьянения, нарушение общественного спокойствия. Наверняка еще какая-то фигня была, всего не упомнишь.
Эти обвинения до сих пор в силе?
Да, почти все.
Где?
В Мичигане, в Огайо и в Северной Каролине.
К судебной ответственности привлекался?
Нет.
Освобождался под залог?
Да, и сбегал из-под залога.
Где?
Везде.
Почему?
Я побывал в тюрьме. Мне там не понравилось, и я не хочу обратно.
Тебе придется рано или поздно ответить по обвинениям.
Знаю.
Мы советуем разобраться с этим, пока ты здесь. Или хотя бы начать.
Я подумаю.
На какие средства ты живешь?
Торгую наркотиками.
Придется завязать.
Понимаю.
Ты раньше лечился?
Нет.
Почему?
Не хотел. Предкам сказал, что, если попробуют меня сдать в лечебницу, я убегу и вообще меня больше не увидят. Они поверили.
Он молчит, откладывает ручку. Смотрит мне в глаза, и я понимаю, что он испытывает меня, ждет, когда я отведу взгляд, но не тут-то было.
Ты хочешь выздороветь?
Вроде того.
Вроде?
Ну.
Это значит – хочешь?
Это значит, вроде того.
Почему ты хочешь выздороветь?
Потому что я в жопе, и уже давно. Если так пойдет и дальше, я сдохну. А мне вроде как пока неохота становиться трупаком.
Ты готов сделать все, чтобы поправиться?
Не знаю.
Спрашиваю еще раз. Ты готов сделать все, чтобы поправиться?
Не знаю.
Спрашиваю еще раз. Ты готов сделать все, чтобы поправиться?
Не знаю.
Он сверлит меня взглядом, злится, что я не даю ответа, который ему нужен. Я тоже смотрю на него.
Если ты не готов сделать все, что потребуется, тебе лучше уйти. Мне бы этого не хотелось, но мы не сможем помочь тебе, если ты не готов помочь себе сам. Подумай об этом, и мы еще раз поговорим. Если что-нибудь потребуется, заходи.
Хорошо.
Он поднимается, я тоже. Он выходит из-за стола, мы выходим из кабинета в коридор. Люди возвращаются с обеда, собираются кучками за столами, на диванах, на складных стульях, расставленных островками. Кен спрашивает, не хочу ли я пообщаться, я отвечаю нет, он отходит, а я смотрю, как он подходит к другому чуваку и заводит разговор с ним. Нахожу свободный стул, закуриваю, делаю длинную затяжку и рассматриваю людей вокруг. Среди них есть черные, белые, желтые и коричневые. У кого-то длинные волосы, у кого-то короткие, у кого-то борода, у кого-то усы. Кто-то хорошо одет, кто-то в лохмотьях. Есть худые, есть жирные. Есть крепкие, хилые, истощенные, изможденные. У кого-то пугающе бандитский вид, у кого-то невменяемый и безумный. Все они разные, но все похожи друг на друга, и вот я сижу, курю, смотрю на них и боюсь их до чертиков, того и гляди, наложу в штаны.
