— Не хочешь попробовать кое-что? — спросила она.
Упираясь палочками в коробку, она вытащила мясо креветки и съела его. Стон удовольствия вырвался из её груди, и это чуть не отправило Кента за грань. Он точно сходит с ума. То, как Лана ела, не было чем-то сексуальным, но Кент едва сдерживал себя, смотря, как она, облизывает палочки.
— Спасибо за то, что накормил меня снова, — сказала она. — Я давно уже так хорошо не ела, как в этот раз.
— Мне очень приятно это слышать. Ты расскажешь мне о себе? — спросил Кент, желая узнать о ней больше.
— Мне нечего рассказывать.
— Конечно, есть.
Кент взял другую коробку, и они стали вместе жевать.
Он вытащил диванную подушку и разместил на коленях, скрывая свою растущую эрекцию.
— Мне действительно нечего сказать. Я работаю на двух работах, и это моё место обитания. Мне нравится посещать библиотеку в свободное от работы время, и у меня есть пристрастие к выпечке, — выпалила Лана.
Кент нутром чувствовал, что она не всё ему рассказала. Зачерпнув немного лапши, он быстро окинул взглядом вокруг комнаты. Нет личных фотографий. Большинство людей размещали фото друзей или своих выпускных, но в квартире Ланы этого не было.
Повернувшись к ней спиной, он становился всё более заинтригован женщиной рядом с ним, и теперь он точно сделает всё, чтобы узнать её прошлое, и что она отказывается ему рассказать.
— Расскажи теперь ты о себе, — сказала она.
Личные вопросы нервировали её. Она не любила говорить о своём прошлом, и тем более не хотела, чтобы о нём знал Кент. Она надеялась забыть своё прошлое, как страшный сон, но сколько бы она ни старалась, у неё ничего ни получалось. Жуя лапшу, Лана ждала, когда Кент ответит на её вопрос и расскажет хоть немного о себе.
— Почему у тебя нет фотографий? — спросил он, игнорируя её вопрос.
Лана перестала есть и поставила коробку обратно на стол. Почему всё это должно быть так сложно? Личные вопросы всегда выводили её из себя, поэтому она практически ни с кем не общалась. Многочасовая работа останавливала её от привязанности к людям и тем более она не хотела отношений с мужчинами. Её история «любви» с Фрэнком научила Лану не доверять мужчинам и не подпускать их к себе близко.
У неё так же не было подруг, но девушки-официантки, всегда пытались пригласить её с ними в клуб или кино. Лана вежливо отказывалась, прикрываясь второй работой.
Она работала в здании Кента поздно вечером, когда все служащие были уже дома. Ей было это только на руку, так как никто не обращал на неё внимания и не лез с ненужными разговорами. За месяцы работы на Кента она лишь несколько раз перекинулась парой фраз с охранниками на выходе, на этом всё её общение и заканчивалось. Чёрт! С Кентом всё гораздо сложнее.
— У меня нет никаких фотографий, — сказала она. — Честно говоря, мне не нравятся эти вопросы, и я бы предпочла узнать о тебе.
Её мать никогда не владела фотоаппаратом, и у Ланы не было ни одной фотографии о «счастливых» временах, когда она жила с матерью. У неё не было ни одной фотографии того, как она росла. Говорить о своих годах, проведённых с матерью, она не хотела, тем более парням.
Фрэнк, её последний бойфренд, был ярким тому примером. Он бросил её прошлое ей в лицо и его оправдание, почему он был с ней так долго, жалость. Банальная жалость. Ну, ни пиздец ли это? Мало того, что он бил её, так ещё из жалости оставался с ней.
Чем больше Лана думала о своём прошлом с Фрэнком, тем больше радовалась тому, что ушла от него.
Она сделала вывод из своих прошлых ошибок, что мужчины в действительности не хотят знать правду, если она не овеяна ароматом роз. В её прошлой жизни было всё, кроме солнца и роз, поэтому она никогда не расскажет Кенту о своём прошлом. Её прошлое было только для неё и больше никто о нём не должен узнать. Она не хотела от Кента жалости. Она хотела быть ему просто другом. На большее не стоило даже надеяться.
— Я не смогу пробраться за воздвигнутую тобой стену, не так ли? — спросил Кент.
— Нет, — ответила она, даже не притворяясь, что не понимает того, что он имеет в виду.
— Ладно, что ты хочешь знать? — спросил он, взяв в руки очередную коробку.
