— Не ваше дело, — сердито огрызнулся Гумилев. Еще не хватало, чтобы ему устраивали допрос.
Их разговор прервал стук в дверь.
— Кто? — снова спросил человек в черном свитере.
— Ковалев, — раздалось из-за двери.
— Пусть катится к черту, — скомандовал Свиридов.
— Впустите его, — жестко сказал Андрей.
Они переглянулись со Свиридовым, и тот кивнул своему человеку. Дверь открылась.
— Я кое-что вспомнил, — начал Ковалев прямо от порога.
— Рассказывай.
— У Алферовой в Питере есть сестра и мать. Мать сейчас в больнице. Она уже давно болеет, но сейчас все стало совсем хреново. Алферова каждый день звонила сестре примерно в это время. Она не любила распространяться о своей личной жизни, поэтому выходила на связь довольно поздно ночью, когда все расходились…
— Вы что, использовали специальные частоты дальней связи для личных разговоров? — возмутился генерал.
На его слова никто не обратил внимание.
— Если они разговаривали сегодня, то, вполне возможно, сестра могла что-то заметить. Может быть, Алферова делилась с ней своими опасениями или выглядела как-то не так…
— Откуда она выходила на связь?
— Да прямо отсюда! Позволите?
— Бардак! — Свиридов отошел в сторону, пропуская Ковалева к пульту управления.
— Какой бы правильной она ни была, все равно ж женщина. Они не могут без разговоров…
Ковалев сел в кресло и развернулся к монитору. Через какое— то время он победно хлопнул себя рукой по коленке.
— Так и есть. Сегодня… Минут за двадцать до убийства.
Свиридов посмотрел на своих людей.
— Свяжитесь с ней и допросите.
— Только помягче… У людей несчастье все-таки, — добавил Андрей.
— Не учите нас работать, — строго оборвал его генерал. — Действуйте!
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес к уху.
— Да.
— Выйди на минуту.
Это был голос Илюмжинова.
— Сейчас.
Гумилев направился к выходу.
— Куда вы собрались?
— Сейчас вернусь.
— Вы так и будете всю ночь ходить туда-сюда?
— Если понадобится.
Почему генерал разговаривал таким тоном? Он, как будто, стал еще жестче и агрессивней. Почувствовал запах крови и пытается установить здесь собственную власть? Или бесится от беспомощности, ведь если это они пытались захватить станцию, то теперь столкнулись с провалом операции, а это может разозлить кого угодно.
Гумилев вышел в коридор и осмотрелся. Кирсан ждал его у лестницы.
— Ты почему не спишь?
— Попробуй тут уснуть после таких новостей…
— Неизвестно как еще обернется вся эта ситуация, так что лучше экономить силы и высыпаться.
— Ты что-то еще узнал?
— Лучше бы не знал… Извини, не могу распространяться, просто будь начеку.
— Я, собственно, об этом и хотел поговорить…
— О чем?
— Понимаю, что могу вызвать твой гнев…
— Многообещающее начало.
— Андрей, я слишком хорошо знаком с предметами и их действием.
— И что?
— Многие из них крайне опасны.
Андрей уже понял, куда он клонит.
— Тебя раздражает, когда я говорю об этом, но в свете последних событий… Я не могу уснуть, постоянно думаю о ней. Все сходится, понимаешь? Ее разноцветные глаза, странное появление в твоей жизни, ревность к Алферовой…
— Я думал об этом.
— Возможно, она сама не понимает, чем именно обладает.
— Да.
— А может быть, она тут не одна.
Эта мысль была еще неприятней, чем предположение, что Марго замешана в убийстве.
— Ты виделся с ней после…
— После убийства. Да.
— И что?
— И ничего.
— Ты уверен, что это не она?
Телефон в руке Андрея мигнул, и на экране появилось уведомление. Это было сообщение из лаборатории. Андрей быстро пробежался глазами по тексту и посмотрел на Кирсана.
— Теперь уверен.
За толстым стеклом панорамного окна стало совсем светло. Мела метель и, хотя стекло не пропускало звук, Андрею казалось, что он слышит завывания ветра. Все находившиеся в рубке, так и остались в ней до самого утра. Пол блестел чистотой, а лица присутствующих были мрачными и усталыми.
Свиридов разговаривал со своими людьми по рации и выглядел крайне недовольным.
— И что? Что значит, не смогли связаться? Пытайтесь еще! Жду.
— Кто будет завтракать? — спросил Ковалев, поднимаясь с кресла.
Андрей отмахнулся. Аппетита не было, хотя без подкрепления организм чувствовал слабость.
