Милая Тваренька. Пьеса, криминальная новелла - страница 19
Радмила Вольфовна: – Может, надо ему инъекцию произвести, укол сделать, чтобы очухался.
Герасим Хлопко: – Всё предусмотрено (показывает Радмиле Вольфовне миниатюрный одноразовый шприц). Вот шприц-тюбик. Уколем! Двадцать секунд – и будет, как свежий огурец!
Герман достаёт из внутренней кобуры пистолет. Взводит его, снимает с предохранителя, прячет в боковой карман
Герасим Хлопко подходит к Захару Прохоровичу, быстро производит ему в руку инъекцию шприц-тюбиком
Катюха жестом показывает Вареньке-Твареньке и Радмиле Вольфовне, что им следует отойти на безопасное расстояние. Так они и поступают
Захар Прохорович поднимает голову. Смотрит на Катюху
Захар Парфёнович: – Катя, как я долго тебя ждал. Пока ты ходила, я немного выпил пива. Вот и уснул. Скоро пойдём?
Катюха: – Через пять минут даже не пойдём, а поедем. Точнее, ты без меня поедешь. Под усиленной охраной. В особой машине.
Захар Парфёнович: – Подожди, Катюха! (дёргает руками). А почему мои руки за спиной? Они, гадом буду, в наручниках Я в полных непонятках, Катя. Что за дела среди своих?
Катюха: – Я такая же Катюха, как ты, Захар Парфёнович Смолянинов. Грязно ты сработал и дёшево, гражданин Репа. А если, конкретно, то Алексей Сергеевич Репин и ещё, по поддельным документам, Степан Анатольевич Портнягин, Арнольд Борисович Кадман и… Довольно перечислять!
Пытается встать. Озирается на Германа. Но тот приставляет к голове Захара Парфёновича ствол
Герман: – Не дергайся, Репа! Нам не рекомендовано тебя тщательно беречь. Особых новостей нам от тебя уже и не требуется. Так, по мелочам. А за убийства и грабежи я с большим удовольствием тебя пристрелю. С большим!
Захар Парфёнович успокаивается.
Захар Парфёнович (Герману): – А я тебя, мусорок, ещё и пивом угощал. Подлянка какая-то получается (Катюхе). Но ты-то, Катя настоящая. Я ведь через своих людей всё узнал. Всё ведь правда. И про овощную базу, и про изнасилования, и про молодых беспредельщиках, их папах… Всё правда!
Катюха: – Истинная правда. Но только с одной небольшой оговоркой. Про Катюху всё правда. Но только про неё. Я просто использовала часть чужой и не очень хорошей биографии.
Захар Парфёнович: – Я въехал. Ты умело, по теме вешала мне лапшу на уши.
Катюха: – Да и ты не простачок, мой родной! Такие легенды мне паял, что закачаешься.
Вот ты мне сейчас или потом поведаешь, Репа, кто же такой добрый. Я про того, к примеру, полицейского, кто снабжал и снабжает вашу ораву необходимыми сведениями.
Захар Парфёнович: – Ну, прямо я раскачался и запел. А жаль. Я ведь тебя полюбил, ментовская шкура. По-настоящему полюбил. Я не собирался отрезать для себя твою хату, которой, как я понял, просто нет. Её нет в природе! Я хотел поживиться здесь… немного. Но тебя я обижать бы не стал. Я тебя полюбил. Как в песне. Любовь нечаянно нагрянет.
Катюха: – Мне очень жаль, Захар, то есть гражданин Репин. Но мне пришлось немного побыть другим человеком.
Захар Парфёнович: – Так кто же ты, в конце концов?!
Катюха: – Капитан уголовного розыска Саряпина, кстати, Екатерина Ивановна.
Варенька-Тваренька: – Если бы мне позволили, то я по-настоящему отравила бы эту гадину, этого вежливого и несчастного подонка.
Радмила Вольфовна: – Большой артист, и ведь не простой пёс, и даже без наколок на руках. Редкость для уголовника.
Герман: – В его особой уголовной деятельности наколки – помеха и роскошь. Он готовил себя с детства к особой роли. Многое успел, многое сумел. Молоток.
Захар Парфёнович: – Заткнись, старлей!
Катюха: – Теперь для тебя, Репа, нет в этом плане никаких тайн. Герман – на самом деле, старший лейтенант полиции Иванин, а Герасим Хлопко – прапорщик Свиридов (Герману). Всё! Уводите его! В машину. Если что, стреляйте на поражение. От него не убудет.
Герман (Захару Парфёновичу): – Встать и вперёд!
Захар Парфёнович нехотя встаёт.
Герасим Хлопко: – При любом неловком движении, так сказать, Захар, стреляю без предупреждения и на поражение!
