Несколько раз Джеймс звонил ей из Америки, но она старалась сделать эти разговоры как можно более короткими и ничего не значащими. Лечение Клариссы проходит успешно, сообщал он, и ему удается использовать этот вынужденный визит в Штаты для улаживания своих многочисленных дел.
Пару раз она случайно встречалась с Николасом и знала, что все свободное время он проводит либо с сыновьями, либо летает через океан навещать жену в клинике.
Иногда, вопреки своему желанию, Трейси с горечью размышляла о том, насколько счастлива была эта женщина – преданный муж и не менее преданный брат. Все это казалось ей таким несправедливым.
А потом она узнала, что Джеймс с Клариссой возвращаются домой. Рассказала ей об этом Джейн. Трейси наткнулась на нее в супермаркете, когда делала повседневные покупки. При виде ее лицо домоправительницы просветлело, хотя, как и все, кто знал Трейси раньше, она выразила беспокойство по поводу ее худобы и бледности. Но если пожилая женщина и заподозрила, что это связано с отсутствием Джеймса, то милосердно не подала виду.
Да, с радостью сообщила ей Джейн, Кларисса действительно хорошо поддается новомодному методу лечения, и она недавно получила от Джеймса длинное письмо, в котором говорится о том, что они будут дома к Рождеству.
Только позднее, уже возвращаясь домой с покупками и остановившись из-за туманной дымки, застилающей ей глаза, Трейси поняла, что это слезы. Она все еще плакала, когда несколькими часами позже Энн привела из школы Люси и, взглянув на подругу, строго сказала:
– Трейси, похоже, нервные припадки не являются привилегией одной Клариссы.
– Знаю, – согласилась Трейси, вытирая нос. – Мне действительно надо взять себя в руки.
– Я совсем не то хотела сказать, и вы знаете это. Вам надо увидеться с Джеймсом. Вы ведь должны думать не только о себе. Вспомните о Люси и о будущем ребенке.
– Знаю, знаю. – Досадливо повторила она. – Мне следует продать магазин и уехать отсюда, но я не в силах ничего предпринять. Все буквально валится из рук, а до Рождества остается всего месяц…
– Уехать? – ужаснулась Энн. – Вы не должны делать это. Да и зачем? Мне казалось, что вам здесь понравилось. Дела идут прекрасно.
– Я не могу оставаться. Когда приедет Джеймс…
– Вы сказали ему о ребенке? – спросила Энн с подозрением.
Трейси отвернулась.
Джеймс уже спрашивал, беременна ли она, и Трейси солгала ему, зная, что, если скажет правду, он заставит ее выйти за него замуж.
– Трейси, вы должны сказать ему.
– Да, наверное…
Внезапно она покачнулась, почувствовав тошноту, на лбу проступила испарина. Энн испуганно ахнула.
– Взгляните на себя, – сказала она, усаживая Трейси в кресло. – Так больше продолжаться не может. Вы теряете в весе. Скоро, несмотря на беременность, вы будете просвечивать насквозь. Это просто самоубийство, Трейси. Если вам не дорога своя жизнь, подумайте о ребенке. Или вы намерены от него избавиться?
От этого жестокого подозрения на глазах Трейси вновь проступили слезы, но она понимала, что Энн права. Внезапно она покрылась холодным потом. Меньше всего Трейси хотела потерять ребенка Джеймса, меньше всего. Ведь малыш – неважно мальчик или девочка – будет единственным, что останется у нее от любимого человека.
Энн, увидев, какой эффект произвели ее слова, невесело усмехнулась.
– Сейчас вы наденете пальто и вместе с Люси пойдете ко мне и останетесь там до тех пор, пока я не удостоверюсь, что вы в состоянии позаботиться о себе. Иначе…
– Что иначе… – попыталась оказать сопротивление Трейси.
– Иначе я сама должна буду сказать Джеймсу о ребенке, – спокойно сказала Энн.
Жалобно взглянув на нее, Трейси инстинктивным защитным жестом скрестила руки на животе и взмолилась:
– Не надо, Энн, пожалуйста. Вы не должны этого делать!
– Не должна хотеть делать это, – поправила ее Энн, – но так дальше продолжаться не может.
В итоге она была вынуждена отдать себя в заботливые руки подруги. Они с Люси провели неделю под крышей дома Филдингов, заняв заново отделанную комнату для гостей и пользуясь новой ванной комнатой, оборудованной совсем недавно по последнему слову техники. Помимо удобств, ванная комната позволяла любоваться художественными талантами Энн, которая с большим успехом опробовала свою хитроумную технику живописи во влажном помещении. Особенно Трейси понравились изображенные на потолке облака.
