– Да, «убеждение» в конверте сует в нужную лапу.
– И ежегодный фестиваль пользуется успехом. Вся округа на него сходится, издалека люди приезжают. И долго потом вспоминают. Храм Сога, фестиваль Сога… Тысячи посетителей. Но работы много. Хитоси едва дома показывается.
– Конечно, все время с этими жуликами, со священниками. А теперь вокруг света подался, к белым варварам. Только для матери родной времени не находит.
– Что ж поделаешь, он уже не мальчик. Тридцать восемь лет. Солидное положение…
Мамаша Сога примирилась с существованием невестки. Сначала она обижалась на сына, одарившего ее этой кривлякой-ломакой с запечатанным чревом и страшными родителями. Хитоси, все время чем-то где-то занятый, оставался вне досягаемости, и мамаша Сога утешалась присутствием его жены, чувствовала себя таким образом ближе к сыну.
Что ж, она неплохая девчушка, решила мамаша Сога. Терпеливая, умеет с людьми ладить. Вон как фрукты очистит, нарежет, прежде чем больной подать. Внимательная, часто заглядывает. И этого шалопая все время оправдывает.
В конце концов мамаша Сога полностью отказалась от всякого рода шуточек в адрес невестки, от мелких уколов, едких замечаний, в отдельности безобидных, но в совокупности ведущих к осложнению в отношениях, к депрессии и даже к мыслям о самоубийстве.
– Вы слишком добры ко мне, – улыбалась дочь Ивасаки, подтянув рукава своего роскошного кимоно и разрезая арбуз.
– Ох, дочка, да ведь, кроме тебя, ко мне никто и не заглядывает. Коль я тебя обижу-а баба я склочная, надо признать, – так кто ж меня навестит? Останется только со здешними калеками да с санитарками сплетничать.
– Хи-хи-хи, смешная вы. Не то что Хитоси. Я люблю его и уважаю, но нельзя не отметить, что уж слишком он серьезный.
– Да, из него сильнодействующее снотворное получается. Веселый, как факельщик похоронного бюро. Но все ж хороший парень, хороший. И чего его в заграницу потянуло?…
– На конференцию в Германию, в Гёттинген.
– Гёт… Это что, бумеранг такой?
– Нет, это университет, очень известный, знаменитый. Разные науки, математика… Там состоится международный симпозиум, Хитоси от Императорского университета.
– Ас матерью все равно надо было попрощаться. Все-таки я его не таким растила. Не узнаю я его. С тех пор как с этими жуликами связался…
Тут болезнь напомнила о себе. Мамаша Сога разразилась хриплым кашлем, после чего отхаркалась в лежащий рядом уже неоднократно использованный платок.
– Матушка, вам нужно поскорее выздороветь.
– Не беспокойся, дорогая, выздоровею хотя бы для того, чтобы надрать задницу этому негодяю, как он из своей Германии заявится.
Она заела свой кашель куском рыбного паштета и вздохнула:
– В такое время по свету разъезжать… Все эти толки о войне…
«…дедукция – рассуждение от общего к частному; индукция – рассуждение от частного к общему; абдукция – выбор наиболее вероятной гипотезы; интуиция – прямое и непосредственное знание без использования рассуждения… разные методы – разные результаты.
Христиане уверены, что Вселенная создана Богом, создана из ничего посредством всесильного Слова Божия. Задача верующего – достичь согласия с учением, провозглашенным Создателем и записанным покорными Ему пророками. Истина открывается откровением, вся церковная наука отмечена противопоставлением добра и зла. Воздержание, простота, набожность – добродетели, ведущие в рай; зависть, роскошь, гордыня, прегрешения – дорога в ад. Доступ к познанию, открываемому и охраняемому церковью, обусловлен отказом от земных радостей.
Буддисты уверены, что Вселенная есть печальная иллюзия, ментальная аберрация (своего рода заскок разума), материальный осадок заблуждений духа. Единственная возможность избавиться от этой иллюзии – разорвать цикл возрождений, достигнув просветления. Мировая истина достижима лишь посредством процесса отстранения, отрицания в принципе идеи позитивного абсолюта. Надежда – лишь аспект страха, радость – фигура страдания, все воспринимаемое ощущениями – лишь видимость. Для освобождения необходима полная отрешенность, медитация, подразумевающая отказ от плотских услад.
