– Мое мнение совершенно ясно и недвусмысленно. Трон должен принадлежать тому, кто состоит в родстве с домом Сога.
– Яснее некуда, – съязвил Ямасиро. – В нас обоих течет кровь Сога.
– Да ну? – удивился Эмиси.
– Мои мать и дядя – двоюродные брат и сестра вашего дедушки.
– А я бастард племянницы почившей императрицы, которая в свою очередь, как известно, является племянницей вашего отца.
– М-да, действительно… Женятся тут, как попало, а потом расхлебывай… Что же теперь делать?
– Я знаю, что делать, – раздался с порога сахарный голосок. В комнату вошла принцесса Кагуя. Она слегка поклонилась присутствующим, качнув своей великолепной прической.
При виде принцессы оба соперника забыли о предмете спора.
– О Великолепная Принцесса, вы прекраснее, нежели тысяча небесных божеств!
– О Чудесная Принцесса, вы притягательнее, чем все сокровища Китая!
– Знаю, знаю. Мне об этом твердят с утра до вечера. Уже начинаю к этому привыкать.
– Ты говорила, что нашла решение, – напомнил ей Эмиси, стараясь сохранять беспристрастность. – Поведай нам, Божественная Балабола-сан-тян, цветок какой мысли распустился в твоей прелестной головке.
– Очень просто. Проблема в том, что двое не могут решить, кому достанется одна вещь. Нужно добавить еще одну вещь, не менее привлекательную, и проблема решится.
– Гениально! – восхитился Тамура.
– Восхитительно придумано! – всплеснул руками Ямасиро.
– Согласен, – присоединился к ним Эмиси. – Но что это за вторая вещь, которая может быть настолько же притягательной, как имперский трон?
– Моя рука.
– Ва… ваша рука, Богоподобная, – забормотал Тамура. – Вы согласны отдать мне руку, если трон ускользнет от меня?
– Вот еще! – возмутилась Кагуя. – Не получивший моей руки будет вынужден утешаться империей. Ваше замечание оскорбительно! Сравнивать меня с какой-то там страной!
– Извините, извините, Небесная Нибельмеса-дзёси! Ваша красота заставила меня потерять голову.
– Бодхисатвенная Колдунья-си, трон Китая не стоит вас! Не обращайте внимания на этого дурака!
– Гм, я не претендую на престол, о Ведунья-Провозвестница, – вмешался Эмиси. – Может, отдадите руку мне?
– Сожалею, дорогой родственник, но игра идет между претендентами. Не будем усложнять ситуацию.
– О, где же справедливость! Могущественнейшему человеку в империи приходится…
– К черту трон! – перебил Ямасиро. – Пьянки, блево… Вашу руку, Несравненная Никчему-химэ!
– Нет, нет, я! – опомнился Тамура. – Отказываюсь от всего. Вы и только вы!
– Врет, он только о троне и болтал, пяти минут не прошло, только престолом и бредит!
– Неправда, я не о троне мечтал, а о принцессе!
– Придурок, помечтай о шести тысячах моих солдат!
– Только посмей отказаться от трона, и я выставлю девять тысяч!
– Хочешь войны? Ты ее получишь!
– И пусть! Война!
– Война!
Собравшиеся за дверьми советники, поджав губы и покачивая головами, прислушивались к возбужденным голосам в кабинете Эмиси.
– Мама дорогая! Что-то теперь будет!
Календарное лето еще не завершилось, но температура уже упала до приемлемого уровня. Влажность воздуха тоже снизилась, стало легче дышать и отпала нужда каждые десять секунд стирать пот со лба. Слегка приоткрыл окно – и в доме уже чувствуется свежее дыхание осени. В памятный день сентября многие женщины в домах Токио затопили печи, чтобы приготовить пищу для своих семейств. Но тут разверзлась земля и пламя охватило город.
Большое землетрясение эпохи Тайсё унесло более тысячи жизней. Около миллиона человек остались без крова. Самые обычные жизненные процедуры стали проблемой. Матери оплакивали погибших и пропавших дочерей, разъяренная толпа растерзала несколько сот корейских эмигрантов, а правительство, проявляя не намного больше здравого смысла, принялось перетрясать бюджеты министерств и трепать различные службы на предмет финансовой отчетности.
– О-хо-хо, и именно сейчас! – причитал старец Инукаи. – Столько лет покоя… Подумаешь, встряхнуло слегка…
– Нельзя сказать, что «слегка», – возразил адъютант. – На улицах пахнет жареным мясом.
– Да-да, пожары и поджарки, подгоревшие трупы, хрустящая корочка… Но у нас другие заботы. Тагцика сюда всю бухгалтерию, счета да отчеты. Не хватало мне обвинений в казнокрадстве.
