Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса» - страница 225

Через несколько дней после смерти Миклухо-Маклая одна из газет сообщила, что его вдова «по-видимому, не уедет на свою родину», так как хочет воспитать сыновей «русскими и для России»[990]. Но молодая женщина, потеряв мужа, не могла долго оставаться в России. Получив телеграммы из Сиднея от родных, приглашавших ее вернуться в отчий дом, она решила возвратиться в Австралию. Но где взять деньги на это дальнее, требующее больших затрат путешествие? На сей раз ей улыбнулась удача.

30 апреля Маргерит приехала по приглашению императрицы в Гатчину. Вопреки придворному этикету Мария Федоровна приняла ее во внутренних покоях и долго беседовала с ней наедине. От своего имени и от имени царя она прежде всего выразила Маргерит глубокое соболезнование, расспросила о сыновьях и условиях жизни в Петербурге, а затем поинтересовалась, что она собирается делать в будущем. Гостья ответила, что хотела бы возвратиться к родителям в Сидней, но у нее нет на это денег. Судя по записям в дневнике, императрица сказала примерно следующее: «Не тревожьтесь, мы оплатим ваш проезд в Австралию и в дальнейшем не оставим на произвол судьбы вдову и детей русского путешественника. Этим займется князь Оболенский»[991]. И действительно, Оболенский вскоре сообщил Маргерит, что она может получить в банке деньги, достаточные для комфортного путешествия на пятый континент, и, более того, Александр III повелел назначить ей пожизненную пенсию — пять тысяч рублей, или 350 фунтов в год, которые будет выплачивать русский консул в Сиднее. Эту пенсию Маргерит исправно получала до 1917 года, когда Австралия отказалась признать молодую Советскую республику и русский консул покинул Сидней.

Лето 1888 года, с 18 мая по 26 августа, Маргерит с сыновьями и «няней» Марией провела в Малине[992]. Здесь она познакомилась с матерью Николая, которая «нежно и с любовью» приняла его вдову. «У нее такое же лицо, как у моего любимого, — записала Маргерит в день приезда, — она так похожа на него, так похожа, что я не могу смотреть на нее, не думая о нем»[993]. Екатерина Семеновна прихварывала и ездила лечиться к докторам в Киев, но по-прежнему искусно управляла разросшейся семьей, все члены которой приехали летом отдохнуть в Малин. Только тут Маргерит впервые увидела Александра Мещерского, который прибыл 17 августа в Малин, чтобы навестить семью своего старого друга и познакомиться с его вдовой.

Бегло ознакомившись с достопримечательностями Киева и Москвы, Маргерит и ее спутники 31 августа прибыли в Петербург. Началась подготовка к длительному путешествию. Теперь главной заботой вдовы Миклухо-Маклая было добиться скорейшего издания его трудов. Как она утверждала впоследствии, П.П. Семенов обещал ей, что первый том дневников выйдет в свет «следующей весной» и будут приняты надлежащие меры для подготовки к печати других трудов. Сфотографировавшись с сыновьями на память в Петербурге, она отправилась на готовый к отплытию пароход «Траве».

23 сентября (5 октября) Маргерит простилась с Михаилом — и с Россией — в Кронштадте. Через две недели путешественники прибыли в Лондон, где их любезно встретили старшая сестра Маргерит, вышедшая замуж за брата ее первого мужа, и его родственники. Мария по-прежнему отлично справлялась со своими обязанностями, но Маргерит решила, что она будет «чужой» в Австралии. Поэтому друзья помогли ей нанять бонну-англичанку. Марию пришлось отправить обратно в Россию[994].

В конце декабря 1888 года леди Маклай, как ее стали называть в Англии и Австралии, с сыновьями и новой бонной отплыла из Портсмута в Сидней на пароходе «Аркадия». Незадолго до этого в журнале «Наблюдатель» появилось стихотворение известного журналиста, поэта и бытописателя Москвы Владимира Гиляровского «Памяти Н.Н. Миклухо-Маклая»[995]: