— А ты? Всего, что ты мог добиться — ты уже добился. Свою жизнь уничтожил, тело сгноил, душу продал. Так чего же тебе ещё? По сути дела, ты давно уже наши никто, ты понимаешь, никто не позволит мне дать тебе больше того, что ты уже заслужил.
— Ну, верну я тебе молодость. И дальше что? Да ничего! Начнётся новый круг, всё пойдёт по прежнему и лет через пятьдесят мы встретимся с тобой вновь. И что мне предложить тебе тогда? Ещё один круг? Поверь мне, Михалыч, после смерти ты получишь ещё сотни и сотни таких кругов. В нашей конторе тебе выдадут их щедро и без пересчёта. И абсолютно бесплатно. Если хочешь — получишь и вечную молодость. Но поверь мне, страданий и она не облегчит.
— Боюсь, мне не открыть тебе ту спасительную дверку, что привела бы тебя к спасению. Ты не видишь её. И не увидишь никогда.
Вздохнув, Анемподист закончил:
— Такие, друг, дела.
— Облом, короче, — хмуро кивнул Михалыч. — Как же, понимаю. Отчего же не понимать. На этих, на олигархов сраных силы бережёте. Им бабы, бабки, молодость. Не дурак, понимаю…Где уж мне…
— Михалыч, поверь, — и Анемподист приложил когтистую пятерню к груди, — им то от нас не так уж много достаётся. Ну, используем иногда, по мелочам. И расходы, конечно, несём. Но это — дешёвый расходный материал. Они нам нужны только в этом мире. У многих из них и души то нет. Честное слово! Но только ты этого никому не говори, это наша служебная тайна. И никаких чудес им, поверь, мы не предлагаем. А ведь тебе я вчера…Честное слово, на тебя я больше потратился, чем мои коллеги на многих иных клиентов, рангом повыше! Я тебе вчера Чудо предлагал! Настоящее!
— Ты мне вчера что предлагал?! Здоровье ведь предлагал?! — с непонятно откуда взявшейся злостью закричал Михалыч. — Ты думаешь, коли пьяный так и не помнит ничего? Пьяный?! Я всё помню! Ты предлагал! Кинул…сука. Чудо… На хрен мне чудо твоё? Ты мне лучше жизнь дай! Всю вот эту поганую, хоть с начала… или с середины. Вот это всё дерьмо из башки вынь…Вот это то, что помню…Холодрыга…в рванье. И по пересылкам. Ты думаешь, жизнь просто так била то, по макушке? По макушке то самой? Ты думаешь так зубы то терял? За кой хер терял то?! Мотался…в подъездах ночевал. В сортирах, бывало, грелся. Семьи, думаешь, не было? Таким, дескать, Михалыч и родился? Пиздоб. лом таким, чмошником? Вот так на свет вылез — и пошёл бродить. Чудо для тебя придумывать. Новую жизнь творить, еб. ть её! Вы там чё, развлекаетесь что ли? Да у нас таких муд. ков и без вас хватает! Тоже всё выдумывают… Чудесники! Я для тебя кто? Кто?! Видал я таких мастеров, мозги говн. м заливать! Сказку придумают — а ты уши развешивай, слушай. Эти твои… чудеса. Это как выпить дать, а похмелиться — хер тебе!
— В раю бы тебя похмелили! — закричал в ответ задетый за живое Анемподист. — Не я вас, людей, создавал! И ко мне — никаких претензий! Понятно? Никаких! Надоели вы мне все! Здоровые, больные, умные, тупые — все надоели! Бестолковое, бессмысленное месиво тел, барахтающихся в навозе! Смесь эгоизма и ничтожных амбиций! Да предложи я Чудо любому из вас — получится всё тот же фонтан, разве что у одного польётся водка, у другого — нефть, а у кого, возможно, и кровь. Господь жесток, ревнив и мелочен, но он хотя бы смог сотворить мыслящий кусочек материи. А сможет ли хоть кто-нибудь из вас, хоть кто-нибудь, представить и силой мысли своей оживить говорящий цветок? Ведь когда-то наши предки предложили вам стать богами. А что предпочли вы? Трусливое бегство из рая! И превратили Творение в бессмыслицу, и сделали бессмысленной и нашу жизнь. Всё, надоел ты мне! Надоел!
Михалыч молчал.
Он сник и обмяк, словно из него вынули все внутренности.
Глаза Михалыча снова стали безжизненными, руки повисли вдоль туловища, лицо потемнело и покрылось глубокими складками.
Молчание его было долгим.
Потом Михалыч повернулся и, шаркая по земле рассохшимися подошвами, побрёл прочь.
Ноги его не сгибались.
Казалось, в суставы его были вбиты длинные штыри, металлические стержни. И тело держалось лишь на этих незримых стержнях и только они не давали ему упасть.
