Во многом это связано с наличием в самой РФ мощных энократических лобби. Внутрироссийские удельные номенклатуры, получившие статус федеративных политических элит, также стремились превратить русских в нежелательное меньшинство, поскольку боялись интеграции исторической России, как и их единомышленники в постсоветских этнократиях за рубежами РФ. Дискриминация русского населения указывает на явно присутствующий интернациональный политический замысел, не имеющий ничего общего с интересами народов постсоветских государств и многомиллионного русского зарубежья. Ответом на этот замысел должна быть вполне определенная национальная политика России, составляющей частью которой является организация репатриации.
В более широком контексте репатриация включается в национальную политику, затрагивающую следующий круг проблем:
• Становление единой политической нации (этносепаратизм, зарубежные соотечественники, национальная безопасность, культурные и государственные традиции…)
• Миграционная политика (миграция легальная и нелегальная, желательная и нежелательная, демографические диспропорции)
• Этнокультурные анклавы и диаспоры (этнографические заповедники, культурные автономии, российские народы за рубежом)
• Кадровая политика и этнономенклатура (проблема лояльности российских и зарубежных этноэлит к российскому государству)
В этом поле репатриация составляет связанный с другими фрагмент действительности. Соответственно, законодательство в сфере репатриации должно учитывать, что в перспективе предстоит создание целого пакета законов.
Этнополитический аспект миграции
Вопрос о единой нации, так или иначе, упирается в этнополитику: могут ли быть российские народы политическим целым. Если так, то должны ли они при этом отказаться от своей этнической принадлежности? История показывает, что такого отказа никогда невозможно добиться даже с применением силы. Таким образом, этнополитика неизбывна и проблема в том, кто будет ее формировать. Спонтанная этническая самоорганизация конфликтна. Только государство способно усмирить этническую стихию. В то же время, вычурно искаженные представления о государстве, имеющие хождение в сегодняшнем политическом классе России, привели к тому, что государство оказывается исполнителем воли разнообразных этнических групп, будто бы выражающих волю народов России. Именно поэтому власть мечется между запретительными и побудительными мерами в сфере иммиграции. Излишняя свобода оказывается свободой проходного двора, излишняя регламентация подрывает связи с зарубежьем и сказывается на экономических процессах.
Перевес в одном направлении — и мы лишаемся графы «национальная принадлежность» в паспорте и получаем сверхжесткий закон о гражданстве. Перевес в другом направлении — и готовится восстановление графы и смягчается закон о гражданстве. Но разумнее было бы остановить эти «качели» и искать решение в другом измерении — на пути определения параметров желательной миграции и создания барьеров для нежелательной миграции.
<…>
Опыт законодателей в подходе к проблеме соотечественников
Либеральная болезнь современной политической элиты серьезно сказалась на работе законодателей. Можно сказать, что сегодня в России нет никакой основы для формирования миграционных потоков в соответствии с ее интересами, да и сами интересы не осознаны, не выражены в законодательстве. Вопреки установке Президента образца 2001 года соотечественники для России считаются лишней обузой, а переселенцы — почти врагами. Мы пока никак смогли зафиксировать даже очевидный факт разделенности русской нации.
К сожалению, кроме публичного обсуждения проблем соотечественников, переселенцев на разнообразных «круглых столах» и конференциях, никаких результатов парламентская деятельность не принесла.
Принятый в 1999 году закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» потребовал от парламентариев преодоления вето президента Б. Ельцина. Жесткое политическое противостояние наложило отпечаток на текст закона, который в большей мере имел целью создание не столько механизмов защиты прав соотечественников, сколько дополнительных поводов для новых претензий в адрес исполнительной власти. До сих пор российская власть не испытывает желания реализовывать этот закон или поправить его так (выступить с законодательной инициативой), чтобы он мог быть применен на практике.
