В области искусства эта эпоха была ознаменована появлением в Испании плеяды замечательных писателей, художников, ученых. Недаром вторую половину XVI века и XVII век, когда жили и творили Сервантес, Лопе де Вега, Кальдерон, Тирсо де Молина, Кеведо, Гонгора, Греко, Веласкес, Мурильо, - мы вспоминаем здесь только самые громкие имена, - принято называть "Золотым веком". И действительно, этот век был для испанской культуры "золотым", несмотря на все ужасы инквизиции и деспотизм властей.
Но высвобождение могучих народных сил, давшее ослепительную по яркости вспышку, было сравнительно недолгим; вскоре наступил катастрофический спад. "Это было время, - говорит К. Маркс, - когда Васко Нуньес Бальбоа водрузил знамя Кастилии на берегах Дарьена, Кортес - в Мексике, Писарро - в Перу; это было время, когда влияние Испании безраздельно господствовало в Европе, когда пылкое воображение иберийцев ослепляли блестящие видения Эльдорадо, рыцарских подвигов и всемирной монархии". Но одновременно с этим "в Испании аристократия приходила в упадок, не потеряв своих самых вредных привилегий, а города утратили свою средневековую мощь, не получив современного значения... Таким образом, абсолютная монархия в Испании, имеющая лишь чисто внешнее сходство с абсолютными монархиями Европы, вообще должна быть приравнена к азиатским формам правления. Испания, подобно Турции, осталась скоплением дурно управляемых республик с номинальным сувереном во главе"3. Всемирная испанская монархия с ее владениями на севере в Нидерландах, на юге на побережье Африки, на востоке в Италии, с ее необъятными и сказочными по своему богатству рудниками за океаном в Сакатекасе, Гуанаксуато и Потоси в конечном итоге была обречена на гибель. Бредовая мечта о создании испанской мировой монархии, способной утвердиться навсегда или по крайней мере на длительное время, уже в конце XVI века сама опровергла себя. Однако действия, направленные на создание этой мировой монархии, не только истощили народные силы, но и вконец их подорвали. Непрерывный приток благородных металлов, золота и особенно серебра из американских колоний привел к обесцениванию денег и к забросу рудников, имевшихся в самой Испании, к утрате интереса к занятию ремеслами и такими важными отраслями средневековой промышленности, как выработка шерстяных и шелковых тканей. В застой и упадок пришли земледелие и скотоводство. Изгнание из страны евреев и потомков мавров - морисков, составлявших, бесспорно, один из наиболее трудолюбивых элементов населения, усилило катастрофическое обнищание и обезлюдение страны. Этому же способствовала в огромной степени великодержавная политика Карла V и Филиппа П. Мировая монархия с ее бесконечными войнами требовала постоянного притока новых контингентов в армию и флот и увеличения налогов, заменивших собою прежние феодальные повинности; сбор налогов привел к появлению в государственном аппарате хищных чиновников, напоминавших своей прожорливостью саранчу. Разорение и обнищание в первую очередь коснулось тех двух сословных групп населения, которые были главной силой при отвоевании страны у мавров, - крестьян и дворянства. Последнее с утратой своих земель и своего влияния выродилось в класс безземельных "идальго", уступив свое место быстро возникшему придворному дворянству с его королевскими любимцами, фаворитами, людьми, в большинстве своем случайно оказавшимися у власти и думавшими главным образом о своем личном обогащении. Золото, серебро и другие ценные металлы, поступавшие из колоний, шли на ведение дорогостоящих войн, на содержание огромного чиновничьего аппарата и обогащали короля и его приближенных. Все это привело к крайнему обнищанию большей части населения, численность которого к концу XVI столетия снизилась на два миллиона человек (вместо прежних десяти - восемь).
Громадные и зачастую бесполезные денежные траты двора принуждали обращаться за помощью к иностранным капиталистам, вроде немецкого банкира Фуггера и генуэзцев, в руки которых постепенно переходили важнейшие отрасли народного хозяйства. Но обращение к иностранным кредиторам, в свою очередь, возлагало новые тяготы на плечи трудового населения и еще более осложняло и без того запутанное положение.
