Карен уставилась на него, позабыв обо всем на свете.
– Ты уже сказал это. Ты говорил о любви, когда я…
– Да. – Майлз на мгновение прикрыл глаза руками, а когда отвел ладони от лица, во взгляде его читалась боль. – Знаешь, я никогда не прошу себе того, что не сказал этих слов раньше.
– Это из-за родов? – робко спросила Карен.
– Нет. Просто прежде я сомневался в твоих чувствах… пока не нашел вот это. – И он извлек из внутреннего кармана спортивной куртки белый квадратик.
Карен задохнулась от изумления:
– Это же мое письмо! Я собиралась порвать его.
– Слава Богу, что не успела!
– Где ты нашел его?
– Приехав, домой, я сразу бросился в спальню. И в первое мгновение подумал, что ты меня бросила: повсюду валялась одежда, беспорядок был жуткий. В одном из выдвинутых ящиков что-то белело – вот я и заглянул туда.
– Мы с мамой разбирали гардероб, хотели убрать все то, что мне в ближайшее время не понадобится, – объяснила Карен.
– Можно, я отвечу на заданный в твоем письме вопрос?
Минуту поколебавшись, она кивнула.
– Между мною и Линдой не осталось ровным счетом ничего недосказанного, но ты была права: она и впрямь оставила мне незавидное наследство: опасения, страхи, тягостные воспоминания… – Майлз посмотрел вдаль, затем снова перевел взгляд на жену. – Тяжело признавать, что я повел себя как последний дурак и купился на смазливое личико и эффектную фигуру, но так оно все и было. Линда словно околдовала меня. Все вокруг твердили, что я не смогу превратить эту сногсшибательную красавицу, привыкшую к светской жизни и угодничеству кавалеров, в жену скромного плантатора, да только я не верил.
Карен улеглась поудобнее и приготовилась слушать дальше.
– Но со временем я понял, как глубоко заблуждался на ее счет. Я уже говорил тебе, что при любом раскладе единственное, что имело значение для Линды, – это она сама. Вот тебе горькая правда, но и это было не самое худшее. Она бесстыдно пользовалась своей привлекательностью, чтобы заставить меня плясать под ее дудку. Играла на моих чувствах… И даже когда любовь стала мало-помалу угасать, торговала собой – иного слова и не подберешь, – так что мне до сих пор тошно вспоминать о некоторых ночах. В последний свой приезд она снова попыталась прибегнуть к старому трюку.
– А я подумала… Ну, то есть я это видела своими глазами, но решила…
– Ты решила, что Линда победила и на этот раз? – подсказал Майлз.
– Ты так и застыл на месте, – вспомнила Карен.
– Да. Но я с трудом сдержался, чтобы не назвать ее в лицо похотливой развратницей. Мне хотелось крикнуть во весь голос, что я никогда не любил ее так, как тебя, и что теперь я понял разницу между достойной женщиной и такой дрянью, как она.
– Это и есть твое незавидное наследство? – Карен облизнула пересохшие губы.
– Боюсь, что да. Горбатого могила исправит, думал я. Но если красотка раз обвела простака вокруг пальца, простак становится осторожным. Прости меня. Но моя теория, что, мол, все женщины одинаковы, разлетелась на куски, когда ты не на шутку разозлилась на меня однажды вечером. Помнишь?
– О да, помню, – выдохнула Карен, мысленно возвращаясь к той тягостной сцене, когда они с Майлзом изрядно поругались из-за отъезда Салли. – Ты словно ждал от меня чего-то. А потом, на следующее утро ты…
– Сделался, ласков и нежен? – удрученно подсказал Майлз.
– Так ты думал… – Карен умолкла, не договорив фразу.
– Я хотел проверить, не воспользуешься ли ты тем же мерзким трюком, что и Линда, чтобы настоять на своем. – Майлз досадливо нахмурился. – Разумеется, я не делал этого сознательно, но про себя отлично знал, чего жду.
– Ох, – вздохнула Карен. – Почему ты мне сразу не сказал?
– Ненаглядная моя, – Майлз поднес к губам ее руку и перецеловал все пальцы по очереди, – это еще не все. Ты хорошо себя чувствуешь? Может, сейчас не лучшее время для выяснения отношений?
– Майлз, лучшего времени нам не представится.
Он поморщился точно от боли.
– Если бы я только поговорил с тобой по душам раньше… Дело в том, что с первой нашей встречи меня к тебе влекло. А по мере того как узнавал тебя все ближе, я понимал, – если не считать той безумной ночи, – что вы с Линдой схожи лишь в одном…
