Следующим же утром молодые улетели домой.
Майлз оставил джип на стоянке в аэропорту. И по дороге они заехали в офис Карен.
Был субботний вечер, но Эмили работала, не покладая рук. Она встретила подругу с распростертыми объятиями, восклицая, что та великолепно выглядит.
– Это твоя заслуга, – сказала Карен Майлзу, когда вдали показались знакомые резные ворота. И вздохнула: – Похоже, у Эмми все под контролем.
– Чувствуешь себя отстраненной от дел? – поддразнил ее муж.
– Немножко, – призналась Карен.
– А я бы воспринял это как комплимент: ты оставила заместительнице столь замечательно отлаженную, превосходно работающую систему, что ей и разобраться труда не составило.
– Ты мне льстишь. Говоря о делах, ты, небось, сам думаешь о своих плантациях? – лукаво поинтересовалась она.
– Э-э-э… по правде говоря, да.
– Благословляю тебя на труды праведные, – улыбнулась Карен. – А мне предстоит распаковывать вещи… и много всего другого.
Майлз оглядел жену с головы до ног, и в глазах у него заплясали чертенята.
– Только не бросайся сразу к стиральной машине, ладно?
– Смотря по обстоятельствам, милый. – Машина завернула за поворот – и навстречу им вылетел Мерлин. – А где же «абориген»? – удрученно вздохнула Карен.
– Не видно. – Майлз слегка нахмурился и притормозил на усыпанной гравием площадке перед домом.
Тут уже стоял еще один автомобиль: серебристый «бьюик» с откидным верхом. Карен видела его в первый раз, Майлз, судя по всему, тоже. А затем на веранду вышли двое – и владелец усадьбы выругался сквозь зубы.
– Неужто? – ахнула Карен.
– Вот именно. Линда и ее новый дружок.
– А вчера вечером… ты знал об их визите? – спросила она.
– Разумеется, нет, – мрачно ответил Майлз, выбираясь из машины.
К тому времени из дома вышла Салли: вид у нее был крайне встревоженный. Майлз обошел джип кругом, помог жене выйти, а затем взял ее под руку и повел к веранде.
– Здравствуй, Линда. Чему я обязан сим визитом?
Линда неторопливо окинула Карен оценивающим взглядом. Та в свою очередь поступила так же и пришла к неутешительным выводам: бывшая супруга Майлза по-прежнему ослепляла красотой. Платиновые волосы ниспадали на плечи шелковистой волной, огромные, выразительные васильково-синие глаза в обрамлении длинных ресниц казались бездонными, а фигурка в обтягивающих брючках и синей шелковой блузке сделала бы честь любой фотомодели.
– А ты, Майлз, как видно, времени зря не терял, – прозвучал томный, с хрипотцой, голосок. – Надеюсь, ты предупредил свою новую женушку, что собираешься наладить поточное производство детей?…
– Линда, – холодно оборвал ее Майлз. – Выкладывай, зачем приехала.
Красавица недобро улыбнулась.
– Зачем приехала? Да вот, отдыхали мы тут поблизости, я и подумала: пусть Дик, побудет с нами пару дней! Только возникла небольшая проблема.
– Что за проблема? – Голос Майлза был тверже стали.
– Ты настраиваешь сына против меня! – В голосе Линды тоже послышались враждебные нотки. – Даже сделал ребенка своей адвокатше, чтобы жениться на ней и удержать Дика при себе. Думаю, Опекунский совет это не одобрит!
– Я и не думал восстанавливать мальчика против тебя. Он всегда хотел жить здесь, а ты только рада была от него избавиться…
– Расскажите ему, Салли! – приказала Линда.
Старушка тяжело вздохнула.
– Дик заперся в комнате, и в знак протеста объявил голодовку. Он наотрез отказывается ехать с Линдой.
Голодовка, правда, длилась не более часа. Едва заслышав голос отца, Дик, отпер дверь и выбежал ему навстречу.
– Линда, не принимай это на свой счет, но я твердо решил жить здесь, – объявил он матери. – Эгей, выше нос! Я обещаю ездить к тебе в гости часто-часто! Я ведь твой сынок, а ты моя мамочка. И так будет всегда!
