– Ну зачем такие траты! – сказала она.
– Мне удалось немного подработать, – объяснил я, и бабуля пошла заваривать чай. Мы съели шоколад, а затем я помог ей разгадать последние слова в кроссворде.
Потом навалилась ночная тьма, и огни за окнами погасли. Я принял душ и отправился в постель.
Меня окружили ночные шорохи и звуки. Гудели трубы в водяном котле на чердаке. На окраине поселка нехотя лаяли собаки. «Опять нажрался, пьянчуга долбаный!» – привычно кричала на мужа миссис Клоусон за стеной. Чуть слышно потрескивали половицы и балки перекрытий – каминная труба вытягивала последнее тепло, дом остывал, и дерево съеживалось и сжималось.
Вскоре я провалился в крепкий, глубокий сон, какой бывает у хорошо поработавшего человека.
Когда на следующий день утром я спустился вниз, меня уже ждал инспектор из агентства, которое занимается пособиями по безработице. Это был крупный мужчина в очках, твидовом костюме, голубой рубашке и красном галстуке. В руках он держал планшетку с зажимом, к которой были прикреплены какие-то документы. Инспектор производил впечатление отличного парня, хотя в данном случае – учитывая обстоятельства, которые привели его к нам в дом, – было бы уместнее, если бы инспектор оказался тощим субъектом с редкими, сальными волосами. Инспектор пил бабушкин чай и доедал остатки шоколада. Поздоровавшись, я тоже подсел к столу, и он сообщил мне новости.
Оказывается, моей фотографии в «Белфаст телеграф» было достаточно, чтобы министерство здравоохранения и социального обеспечения убедилось: я не только не являюсь безработным, но, напротив, активно тружусь в области строительства, продолжая при этом претендовать на пособие. Иными словами, мне чертовски не повезло. Впервые за несколько месяцев я решил подработать – и сразу же попал на страницы самой популярной в Северной Ирландии газеты! На первую полосу, если точнее. С другой стороны, служащие министерства соцобеспечения вряд ли просматривают все газеты и сличают лица на фотографиях со снимками в регистрационных карточках. Следовательно, в моей судьбе принял участие кто-то из соседей.
– А если я скажу, что это не я? – спросил я.
– Вы отрицаете, что это вы изображены на фотографии? – ответил инспектор вопросом на вопрос.
– Я не знаю, – сказал я.
– В таком случае… – проговорил он, поправляя очки.
Бабуля предложила нам еще чаю. Я отказался. Инспектор взял еще одну чашку и придвинул поближе вазочку с овсяным печеньем.
– Сколько вам лет, мистер Форсайт? – спросил он спустя некоторое время.
– Девятнадцать.
– Следовательно, вы уже совершеннолетний. К несчастью! – добавил он зловеще.
– Послушайте, скажите же, наконец, что именно я сделал не так?!
– Вы работали на стройке и одновременно получали пособие. Боюсь, мистер Форсайт, вам придется предстать перед судом.
– Но за что?!
– За мошенничество с пособием, приятель, – осклабился инспектор.
Но до суда дело не дошло. На следующей неделе я признал себя виновным и подписал бумаги, в которых отказывался от пособия навсегда. Я по-прежнему был безработным – уже больше года я никак не мог найти работу, – но теперь даже на пособие мне рассчитывать не приходилось. Еще с неделю я проторчал дома, но бабуля не могла содержать меня на свою пенсию, и я понял, что у меня нет другого выхода, кроме как последовать совету моей кузины Лесли, которая еще в прошлом году рекомендовала мне обратиться к брату ее мужа, который работал в Штатах на некоего Темного Уайта. Темный готов был даже заплатить за мой билет, стоимость которого мне, разумеется, пришлось бы впоследствии отработать.
Мне не хотелось ехать в Америку, не хотелось работать на Темного Уайта, и для этого у меня были свои причины.
Но я все-таки поехал.
