(Ясное дело: „теленочек маленький, на всех не хватит"; о близости войн за ресурсы сегодня не говорит только ленивый, но первым о такой перспективе, как помним, еще в 1952 г. предупредил не кто иной, как И. В. Сталин. — Авт.)
<...> Вызовы устойчивости демократических правительств проистекали от аристократии, военных, средних классов и рабочего класса <...>. В настоящее время вызов проистекает от интеллектуальных и других групп, которые объясняют свое отвращение к демократии ее неэффективностью, коррупцией и материализмом и приверженностью монополизму.
(Обратим внимание на словосочетание „интеллектуальные и другие группы", почти текстуально совпадающее с приводившейся выше формулировкой Д. Рокфеллера; это — свидетельство подлинности данных групп, как и долгосрочности осуществляемой ими глобальной стратегии. — Авт.).
<...> Демократия может дать ход тенденциям, которые, (sic!) если их не проверяет какой-нибудь другой субъект, могут привести к ее ликвидации.
(Этот „какой-нибудь другой субъект", надо полагать, призван олицетворять собой оруэлловское „министерство правды". — Авт.).
Чем более демократичная система — тем более она уязвима.
Признаки: ослабление демократического контроля, девальвация любых форм авторитета, тенденция к росту безответственности правительств <...>.
Во всех западноевропейских странах слабые правительства, и оппозиция тоже слабая и может только критиковать. Между тем цели управления, особенно долгосрочные, легче достичь без критики. Процесс управления все более сдерживается рамками свободы.
(„Либерального интеллигента", традиционно озабоченного нарушениями „прав человека" в России, это признание, повидимому, никак не задевает; или он о нем просто не осведомлен. — Авт.).
Культурный кризис — главный вызов Западу, и Европа — слабое звено потому, что традиционная культура и централизация интеллектуальной традиции усложняют внедрение новых моделей.
(Оценка этого и многих других положений доклада, скажем, Ватиканом автору неизвестна, а было бы интересно узнать его отношение к слому „традиционной культуры"; впрочем, многие говорят, что Святой престол сам в этом „сломе" активно участвует, и мы вскоре убедимся, что эта точка зрения отнюдь не является беспочвенной. — Авт.).
СМИ — важнейший ресурс дезинтеграции старых форм социального контроля; особая роль принадлежит телевидению, делающему невозможным сохранение традиционных форм социального контроля.
(Никто в этом и не сомневается, особенно сейчас. — Авт.).
Инфляция — наиболее наглядное проявление слабости западных демократий, так как это самый простой ответ на проблемы роста. Чем меньше общество готово повернуться к этим проблемам, тем более оно готово принять инфляцию в качестве наиболее простого и приемлемого решения. Одновременно инфляция — самостоятельный ресурс деструкции, минимизирующий деятельную адаптивность групп и обществ. Чем традиционнее и иерархичнее структура государств — тем они более подвержены инфляции.
Инфляция приводит к социальному перераспределению, в частности теряет преимущества средний класс. При двузначных показателях инфляции — дестабилизация социальных отношений ввиду неприемлемости цены преобразований. (Какие показатели инфляции имели место в России в 1990-е гг.? Если память не изменяет, то временами даже трехзначные. — Авт.).
Ничего удивительного, что рациональность поставлена под вопрос: зато появились наметки на будущее, указывающие на возможности установления заявленных ценностей путем, отличным от традиционной демократической рациональности, за счет не только моральных действий.
Европа знала трагический период рождения нового мира из руин Первой мировой войны. Когда потребовался порядок — возник фашизм. Фашизм и нацизм — это возрождение старых форм авторитета ради необходимого порядка, восстановление которого сопровождалось возвращением к прежним формам социального поведения.
(Без комментариев. — Авт.).
Может ли Европа пережить новую такую задержку? Может — конечно, не такую, в другом направлении. Потому что иначе — потеря прежних взглядов, воли, чувства миссии, реальной мотивации борьбы за реставрацию морального порядка, за капитализм или нечто похожее и т. д.
