В заключение покажем, как видится строительство «нового мирового порядка» Н. Хаггеру, который подчеркивает участие в этом процессе все тех же двух рук, управляемых одной и той же головой.
«Совершенно очевидно, что сегодня существует два Новых мировых порядка: идеальный <...>, существующий в общественном сознании, новая Утопия, родившаяся в конце XX века, и злонамеренный <...>, мировое правительство, которое в течение нескольких поколений „ожидало" своего рождения и призвано служить коммерческим интересам мировой элиты. Первый (новый мировой порядок. — Авт.) призван служить на благо всех, второй — лишь немногих. Первый направлен на искоренение болезней, голода и войн. При нем Земля превратится в рай. Второй вознаградит тех, кто ему служит, многомиллиардными контрактами и наделит гигантской властью. Новый мировой порядок, о котором говорили Нельсон Рокфеллер (в 1968 г.) и Буш-старший, — это второй, замаскированный под первый»>34.
Заострим сказанное Н. Хаггером — одним из наиболее ярких и глубоких исследователей современных глобальных политических процессов. Утопия не родилась, ее родили. Причем сделали это не в конце XX века, а несколько раньше. Вынашиванием и родами этой «общечеловеческой» утопии и занимался Римский клуб.
Как внедряли ее в советское общественное сознание, многие из нас хорошо помнят. Маскировка суровой реальности «второго Нового мирового порядка» под «утопию» — тоже не случайность, а продукт хорошо продуманного и последовательно реализуемого политического расчета.
Теперь о происхождении «линии на управляемые перемены».
Небезынтересно, что в Новейшей истории эта технология была введена в политический обиход не кем-нибудь, а фюрером Третьего рейха Гитлером. Именно он еще на дальних подступах к мюнхенскому сговору предложил эмиссару британского премьер-министра Н. Чемберлена, будущему главе МИД лорду Э. В. Галифаксу заменить «игру свободных сил» в отношениях между народами неким «господством высшего разума», то есть управляемым процессом. Но такой процесс, однако, по словам Гитлера, допустим лишь при условии, что приведет «примерно к таким же результатам, какие были бы произведены действием свободных сил»>119.
Как это выглядит не в теории, а на практике? За стол или в зал садятся тесно связанные с глобальной элитой политики, бизнесмены, аналитики и эксперты и т.д., объединенные в рамках неких закрытых клубов — вроде тех, что перечислялись в качестве ответственных за формирование концепции «нового мирового порядка». Их задача — провести в узком кругу предварительный анализ, обсудить его итоги расширенным кругом, превращающим результаты обсуждения в конкретные рекомендации, которые будут предложены глобальной элите и ею рассмотрены. Те из них, что сочтутся целесообразными, облекутся в форму пошаговых действий и будут обнародованы государственными лидерами. Остается договориться о взаимодействии и, главное, вычертить общую траекторию «управляемых перемен», распределить обязанности и сферы ответственности и запустить эти перемены, разыграв перед своими согражданами и мировым сообществом спектакль, имитирующий реальные политические события. Спектакль, играющийся отнюдь не в шутку, а всерьез, нередко ставящий под угрозу целостность государств и угрожающий жизни его участников, если речь идет о сконструированной «революции» или военном конфликте.
Очевидная ущербность этого подхода — в учете только возможностей и игнорировании намерений, которые могут иметь не только материальную, но и идеальную мотивацию — историческую память, религиозные, идеологические или нравственные императивы, представления о миссии и т. д. Это и есть признак, отличающий материальные «общечеловеческие» ценности от идеальных цивилизационных, национально-государственных и т. д.
Поясним это на примере недавних событий в арабском мире.
С точки зрения концепции «управляемых перемен», в Ливии все должно было произойти так же, как и в Египте. Наверное, и решения соответствующие были. Разница же между тем, как должно было и как случилось на самом деле, и составляет величину того зазора, который имеется между возможностями и намерениями. У Х. Мубарака этот зазор по ряду причин был минимальным, а у М. Каддафи, ввиду значительно большей самостоятельности, оказался существенно шире. США, Европейский союз и Лига арабских государств, проталкивая через Совет Безопасности ООН резолюцию 1973, дающую зеленый свет очередному «крестовому походу», исходили из рациональности управляемого развития событий. А лидер ливийской революции обнаружил другие намерения, в результате чего игравшие роль кукол в управляемом чужом спектакле «повстанцы» внезапно для себя и своих западных кураторов вместо запрограммированной легкой победы столкнулись с боевыми возможностями регулярных армейских частей. Поменять эту ситуацию смогла только прямая интервенция западной коалиции, сам факт которой не позволил ее зачинщикам ни остаться в глазах общественного мнения «белыми и пушистыми», ни свалить ответственность за все происходившее в стране на власти Ливийской Джамахирии.
