Во втором ряду семенят царские служанки в расшитых бисером войлочных платьях (ведь ткачества шумеры не знали). Девушки тоже очень нарядны, но их украшения — из начищенного серебра. Ах, как сияют на солнце браслеты и кольца! В руке у каждой из женщин — пустой кубок.
Что же это за праздник?
Оказывается, это вовсе не праздник: это похороны! Царица Пуаби отправляется в мир мертвых. Двадцать пять человек сопровождают ее, чтобы служить Пуаби в загробном мире, среди них придворные дамы, певцы, арфисты и воины. Покойница лежит на носилках. На ней такой же пышный, как и у прочих женщин, парик со множеством золотых украшений. Надо лбом лента — «прелесть чела». Платье расшито зеленоватым амазонитом, темно-синим лазуритом и красноватым сердоликом, плечи и грудь закрывает накидка, свитая из лазуритовых и сердоликовых бус: это сетка «Приди, мужчина, приди», какую носила и богиня Инанна. Как и прочие женщины, покойница ярко накрашена: густо подведены глаза и брови, губы подчеркнуты карминно-красным. В руки мертвой вложен золотой кубок, он снабжен тонкой золотой соломинкой.
Музыканты, прекрасные нарядные дамы, воины один за другим спускаются в подземелье, черпают из стоящего посреди зала чана отравленное питье и усаживаются вдоль стен. Яд действует быстро: один за другим дамы, воины и музыканты погружаются в смертный сон.
Жрецы закалывают волов, поднимают с пола выпавшие из костенеющих рук кубки и музыкальные инструменты, аккуратно укладывают их на тела. Затем покидают подземелье, запечатывают двери и совершают первое жертвоприношение — это ритуальная пища. Приготовленную трапезу накрывают перевернутым блюдом и закапывают. Жрецы дают приказ рабам забросать погребение щебнем и черепками, затем — землей. И снова жертвы: умерщвленных рабов укладывают поверх могилы царицы и снова забрасывают землей.
Жрецы совершают последние возлияния (пиво и масла льют в специальные вкопанные в землю глиняные трубки, чтобы они проникли как можно глубже, туда, где находится Подземный Мир), читают молитвы… Ритуал окончен.
Археологи нашли несколько похожих захоронений. В каждом из них лежало от 25 до 70 человек. Ни на одной из жертв не было найдено следов насилия, лежали они в спокойных позах. Вероятно, все они были отравлены или одурманены сильным наркотиком. Вполне возможно, что они подчинились своей судьбе добровольно, чтобы продолжать в ином мире привычную службу своей госпоже. Во всяком случае, невероятно, чтобы воины охраны Пуаби и ее придворные женщины в их дорогом убранстве были простыми рабами.
Имя «Пуаби» прочли на массивной каменной печати, найденной в ее гробнице. Такие печати были обязательной принадлежностью каждого знатного человека, как упоминалось ранее.
Увы, нам неизвестно, кем была Пуаби при жизни. Может быть, царицей, может — жрицей. Зато две другие дамы прославились именно своими делами, а не пышностью погребений!
В XXIV веке до н. э. жила женщина по имени Ку-Баба. Была она простой трактирщицей и торговала отменным по качеству пивом. То были опасные и страшные времена: династия, правившая ее родным городом Кишем, была полностью истреблена в борьбе в соседним городом-государством Уруком. Казалось, город потеряет независимость, а все его жители станут рабами Урука! Но не все жители Киша готовы были смириться с порабощением. В смутные времена личности смелые и отчаянные порой достигают невиданных высот, вот так и трактирщица Ку-Баба возглавила освободительное движение, остановила врага и была избрана царицей. Правила она очень долго, «укрепила основы Киша» и основала новую династию. Долгие века бывшая трактирщица Ку-Баба почиталась в Месопотамии как богиня.
Шумеры оставили миру многочисленные литературные памятники: это гимны богам, восхваления царей, сказания, плачи… Увы, их авторы нам неизвестны. Зато многое мы можем рассказать о женщине, жившей спустя четыреста лет после Пуаби, уже после того, как Шумер был завоеван соседями-аккадцами. Была она дочерью царя Саргона и звали ее Энхедуанна. Вернее, ее так называли при уважительном обращении. Энхедуанна — не личное имя, это титул верховной жрицы бога Луны, той самой, что ожидала своего возлюбленного в храме на вершине зиккурата. Перевести его можно как «Жрица украшения небес».
