– На мой взгляд, в целом его подход был правильным, – вставил Эрзац.
– Спасибо, – сказал я.
Но Меч еще не закончил меня критиковать.
– Но даже в этом случае ты не приложил достаточно усилий. У тебя сильный характер, почему ты не использовал его?
– Или обаяние! – пискнул Буирни. – Чуть больше дружелюбия не помешало бы.
– Ладно, я понял, – сказал я, жестом приказывая им заткнуться. – Сколько можно на мне ездить! Я не обязан оправдываться перед вами за свои действия. Да, эта попытка провалилась. Но мы еще живы, и Калипса тоже. Если только я не спрошу ваше мнение, держите свои комментарии при себе. Я вернусь туда, даже если мне придется вступить в поединок со всей комнатой. Я поймаю этого Фрума. – С этими словами я хрустнул суставами пальцев. – Пойдемте.
– Бесполезно, – весело сказала Келса. – Он ушел. Исчез, как только мы заспорили.
Я разинул рот:
– Почему же ты ничего не сказала?
– Ты жутко злишься, когда я перебиваю тебя, но я серьезно думаю, дорогой Ааз, что тебе следует избавиться от этой дурной привычки, поскольку она нередко противоречит тому, что тебе нужно знать в определенные психологические моменты…
– Не важно, – огрызнулся я.
– Видишь? – сказала Асти. – Калипса, дитя, в будущем слушайся нас. За нашей спиной бесценный тысячелетний опыт. Этот изверг уже не раз вводил тебя в заблуждение. Времени осталось в обрез. Не трать его зря.
– Вот-вот, – рыкнул я. – Я готов терпеть, когда вы четверо грызетесь между собой, но я жутко устал, мне надоели ваши придирки, когда я стараюсь изо всех сил. Забудьте. Не хочу брать с собой никого, кроме Келсы.
Келса моргнула огромными желтыми глазами.
– Я польщена!
– Вот не надо. Не будь от тебя пользы, я бы даже не посмотрел в твою сторону. – Я обменял футляр с Асти на сумку для боулинга Тананды, в которой лежала Келса. – Я пойду за Фрумом без вас. Встретимся в харчевне на Ори, – сказал я Тананде.
Она взяла меня под руку и прильнула ко мне. Я с подозрением посмотрел на нее. Я был страшно зол и не хотел попусту тратить свою злость.
– Ты не можешь вот так взять и уйти, Ааз, – сказала она.
– Еще как могу, – возразил я. – У меня есть И-Скакун. С его помощью я вмиг догоню этого парня. Я лучше работаю в одиночку. – С этими словами я вытащил из кармана мой гаджет.
– Нет, – сказала Тананда.
– Что? – взревел я. – Я всегда работал один!
– Но не лучше, – сказала она, с легкой усмешкой в уголках рта. Она забрала у меня Келсу и передала ее Калипсе, которая стояла в ярких лучах Клика. Тананда отвела меня в сторонку.
– Дело ведь не только в том, сколько нытья и придирок ты терпишь от сокровищ Золотого Клада, не так ли? – тихо сказала она. – Я тоже скучаю по Скиву. Но я еще ни разу не видела, чтобы ты думал интенсивнее или работал эффективнее, чем когда ты пытался соответствовать тому образу, который сложился в его кудрявой головушке.
– Драконий навоз, – ощерился я. – Может, мне просто надоело, что другие критикуют все, что я ни сделаю. Вы, женщины, вечно пытаетесь найти более глубокое объяснение простым вещам.
Ее улыбка растянулась в широкую ухмылку.
– Может быть. Драконий навоз реален, как и то, о чем я говорю. Знаешь, почему он вернулся в Пент?
– Он устал от нас, – сказал я, небрежно махнув рукой. – Я знаю, что он чувствует. Когда я слишком тесно сотрудничаю с кем-то, у меня развивается клаустрофобия. Я к этому не привык. Вероятно, он чувствовал, что больше не в силах выдерживать это давление. Вот и я чувствую себя точно так же.
Танда покачала головой:
– Не надо мне лгать. Он вернулся, чтобы доказать, что достоин работать с нами. Как будто мы могли соответствовать его стандартам. Признайся честно, ты одновременно и гордишься Скивом, и завидуешь ему. Он в большей степени реалист, чем я когда-либо могла подумать, после той первой встречи на Базаре, когда мне ничто не мешало украсть все кости из его наивной тушки и он этого даже не заметил бы, но у него есть этот сияющий образ нас с тобой как его лучших товарищей. Партнеров. Это слово теперь имеет для меня особое значение. Помимо Корреша, я почти никогда не доверяю никому, с кем работаю, но я доверяю всем вам, и я поняла, что вам стоит доверять, потому что Скив на многое открыл мне глаза. Ты даже не веришь, что достоин доверия, потому что вечно думаешь о том, какой ты жадный.
