Однажды, когда у Энн заболело горло, — от чего ее мать тотчас впала в истерику, — Джеймисон осмотрел юную пациентку и обнаружил у нее легкий ларингит. Предписанное им лечение — аспирин по таблетке три раза вдень и полоскание горла морской воды — сотворило чудеса как с Энн, так и с ее матерью. Однако его забота на этом не кончилась. Став свидетелем нескольких истерик у Джилли, добрый доктор прописал лекарство и ей. Женщина пробовала протестовать: мол, он не должен себя утруждать, ведь он уже на пенсии — и так далее, и тому подобное. Тем не менее приготовленные им пилюли сделали свое дело: нервы её заметно успокоились, чего она не знала уже очень давно. Разумеется, никакие пилюли не могли полостью избавить Джилли от тревог и волнений за дочь, однако даже в те минуты, когда она начинала суетиться, руки ее больше не дрожали так сильно, как раньше. Кроме того, теперь ей стало легче сосредотачиваться. И что самое главное, почти уже ставшие привычными кошмары определенного рода перестали посещать ее по ночам. Как-то раз Джилли с радостью заявила, что теперь спит гораздо лучше.
В отдельные дни, когда непогода делала передышку, Энн отправлялась на уроки музыки к миссис Хардинг, живущей на другом конце поселка, пешком. Джилли обыкновенно провожала дочь до половины пути и пользовалась подвернувшейся возможностью, чтобы заглянуть в булочную или пополнить на почте запасы провизии. Поскольку зима выдалась холодной, такая возможность подворачивалась ей редко. Чаще всего Джеймисон подкатывал к их дому на машине, чтобы отвезти Энн на занятия. Дошло до того, что Джилли уже стала его ждать, а Энн — натура замкнутая и необщительная — начала воспринимать старого доктора как отца или по крайней мере как деда.
Однажды, в середине января, когда ветер гнал на берег высокие волны, а с моря, почти параллельно земле, неслась снежная колючая крупа, старик и его юная пассажирка прибыли к дому миссис Хардинг, где их уже поджидал Том Фостер. Точнее, поджидал он Джеймисона. Было видно, что рыбак чем-то взволнован.
Старик пару раз уже сталкивался с ним в пивной. Это был хмурый бородатый громила со скрипучим голосом. Водилась за ним дурная привычка громко стучать по стойке пустой кружкой, дабы привлечь внимание бармена и заказать очередную пинту. Приятелей даже среди рыбаков у него почти не имелось — в общем, другого такого нелюдима еще надо было поискать. Тем не менее сегодня ему в срочном порядке понадобился друг — вернее сказать, не друг, а доктор.
Местная старая дева, мисс Джулия Хардинг, отправила рыбака ждать в небольшую оранжерею рядом с прихожей — он был не из тех, кого принято приглашать в дом. Однако Фостер, до того нервно расхаживавший по тесному помещению взад-вперед — несколько шагов вправо, несколько влево, — кинулся к Джеймисону, стоило пожилому врачу переступить порог.
— Мальчишка! — прохрипел он, хватая доктора за руку. — Спать не может, так доконала его чертова чесотка. Я знал, что вы приедете сюда с барышней, вот и решил подождать. Я был бы вам благодарен, а уж поверьте, Том Фостер не из тех, кто забывает сделанное добро. Дело даже не во мне, а в Джеффе. Он так расцарапал себе кожу, что на ней места живого нет, а он все скребет ее и скребет. А у меня, чтобы отвезти его в город, машины нет. Да и вообще, мне не очень-то и нужен городской лекарь. Довольно будет, если парня вы посмотрите…
— Я уже давно не практикую, — было видно, что пожилой врач в растерянности.
Но тут его за руку схватила Энн.
— Прошу вас, помогите ему! Я вас умоляю, посмотрите Джеффа! Я тоже поеду с вами.
Мисс Хардинг погрозила девочке пальцем:
— Вот как. А как же ваш урок, моя милая? — Она посмотрела сначала на Фостера, потом на Джеймисона, в надежде, что те поддержат её, но поскольку те явно не собирались этого делать, молча покачала головой — мол, нет так нет. — Господи, да что это я? Если с бедным парнем творится что-то неладное, то о каких уроках может идти речь? А с ним беда, никаких сомнений, потому что мистер Фостер не из тех, кто стал бы поднимать шум — если только речь не идет о рыбной ловле. Тем более не в такую погоду.
