– Что, Андрей?
– В субботу с утра мне звонила моя бывшая… – начал Андрей.
– После той поддачи? – развеселился Игорь.
– После нее, – кивнул Андрей. – Она что-то долго несла, не имеющее отношения к жизни, а потом сказала, что ее коллега, детская врачиха Ира Мерцалова очень беспокоится за мужа. Мужу кажется, что за ним следят. – Игорь длинно свистнул. Андрей втянул в легкие дым. – Мужа зовут Сергей Мерцалов, и он какой-то там суперврач. Она хотела, чтобы я… разобрался…
– Ну да, – кивнул Игорь. – А она не хотела, чтобы ты к нему в телохранители поступил?
– Я сказал, чтобы они обращались в частную контору, – продолжил Андрей. Сигаретный дым прилипал к языку, обволакивал его непривычной, отвратительной горечью. – И поменьше телевизор смотрели. Выходит, не прав я был.
Игорь посмотрел на него внимательней.
– Выходит, не прав, – согласился он осторожно. – И что из того? Ты чего, собираешься по этому поводу убиваться “за дорогим покойником, как за родным братом”? И может еще, это и не Мерцалов никакой.
– Мерцалов, – сказал Андрей. – Это я тебе точно говорю. Пойдем дедулю порасспросим.
“Ты должен разобраться в ситуации. Поговорить с ним, выяснить, кто за ним следит и почему…”
Он ничего и никому не был должен. Ни разбираться, ни выяснять. Еще не хватает, чтобы оперативники взялись проверять всякие идиотские подозрения!
Андрей швырнул сигарету в лужу. Она зашипела, испустив напоследок тонкую струйку синего дыма, которую дождь тут же прибил к земле.
Андрей даже не стал слушать бывшую жену, не то что вникать в чужие проблемы. И мужика убили в двух шагах от собственного дома. Но если он что-то там подозревал, значит, нужно было проявить хотя бы минимум осторожности!
Твою мать…
Внезапно все это перестало быть работой. Как будто он всю жизнь дружил с неизвестным Сергеем Мерцаловым, играл в одной песочнице, сидел за одной партой и делил первую сигарету.
С Андреем за десять лет службы такое случилось в первый раз. Он слышал от мужиков, что иногда такое бывает, но никогда не испытывал на собственной шкуре.
Лучше бы и дальше не испытывал.
Ему всегда были чужды высокие материи, и слово-сочетание “дело, которому ты служишь”, вызывало в нем раздражение и недоверие. Никогда он не думал, что чему-то там служит. Он делал то, что у него получалось лучше всего. Гораздо лучше, чем, например, проникновение в основы древнеримского права. А в университете он только и занимался тем, что проникал в основы неизвестно чего.
“Если бы я в субботу поехал и встретился с ним, сейчас он был бы жив. Или не был?”
Морщась, как от сильной зубной боли, Андрей дернул дверцу милицейских “Жигулей” и сел на заднее сиденье, рядом с пожилым мужчиной в сером плаще.
– Здрасьте, – сказал Андрей и сунул ему под нос удостоверение. – Майор Ларионов.
Мужчина с некоторым испугом покосился на открытое удостоверение и замигал глазами. “Небось без очков ничего не видит”, – подумал Андрей.
– Здравствуйте, товарищ майор, – пробормотал мужчина. – Доброе утро.
Андрей усмехнулся.
– Как вас зовут?
– Белов Владимир Иваныч, – с готовностью сообщил мужчина. – Ваши… коллеги уже все записали.
– Расскажите мне, как вы его нашли, – скучным голосом попросил Андрей.
В крышу машины усыпляюще стучал дождь. Андрей судорожно зевнул, не разжимая челюстей. Почему-то ему ужасно не хотелось слушать Белова Владимира Ивановича.
– В шесть часов… ну, может, минут в пять седьмого я вышел погулять с Норой. Нора – это наша такса. – Он как-то неловко подвинулся на сиденье, и Андрей вдруг увидел на полу длинную печальную спину, свисающие до резинового коврика уши и грустные глаза. – Да, так вот…
– Простите, – перебил Андрей, – где вы живете? И старательно записал адрес. В другой стороне от Хохловского переулка. Мерцалова он вполне мог и не знать, особенно если они выводили собак в разное время.
– Мы пришли сюда… идти нам минут шесть… и вошли в скверик вон там, видите, где выломана решетка. Мы всегда там заходим. Вот, мы зашли, и Нора стала бегать, а я пошел в эту сторону…
Он очень старался ничего не упустить, пенсионер Белов Владимир Иванович, хотя вид у него был растерянный и глубоко несчастный. И – Андрей заметил – он мучительно отодвигал и отодвигал тот момент, когда нужно будет рассказать, как он увидел труп.
