Историкам еще предстоит изучить значение «Клуба господ». Но по крайней мере, кажется, что до сих пор его влияние очень сильно преувеличивалось. В немецкой литературе его принято изображать едва ли не решающим фактором в политической истории Веймарской республики накануне ее исчезновения. В качестве доказательств приводятся сведения о том, что Франц фон Папен, прежде чем стать рейхсканцлером Германии, состоял в «Клубе господ», равно как несколько членов его правительственного кабинета. Но сам «Немецкий клуб господ» попал в зону внимания общественности лишь благодаря этому факту. «Клуб господ» не имел никакого отношения к назначению Папена на пост главы немецкого правительства. Это произошло благодаря политике генерала Шляйхера, который, кстати, принципиально не поддерживал связи с «Клубом господ». Вальтер Шотте позже так охарактеризовал свое детище: «Клуб являлся политическим, но не мог влиять на политику… Он просто хотел быть представительным органом консервативных кругов Германии». Но вернемся обратно в 1924 год.
Раскол продолжал набирать обороты. В апреле 1926 года Макс Бём с частью свои единомышленников покинул «Политический колледж» и создал собственный независимый институт. Сам же «Политический колледж» постепенно распадался. Находясь на грани банкротства, как нам уже известно, его руководство решило объединиться с «Институтом политики». Ганс Шварц, протестуя против действий фон Гляйхена и Шотте, покинул «Июньский клуб» и, собрав вокруг себя кружок из молодых и политически активных сторонников, занялся предоставлением стипендий для учебы за границей. Хайнц БрауваЙлер и Эдуард Штадтлер нашли новую сферу деятельности — они стали идеологами «Стального шлема», военизированной организации Немецкой народно-национальной партии.
Как видим, «Июньский клуб» начал распадаться почти сразу же после смерти его «тайного короля». Сегменты Кольца превращались в различные организации. Но, с другой стороны, «Июньский клуб» сделал свое дело — в Германии почти в одночасье возникла новая миссионерская активность. Но высокие идеалы отдельных членов Кольца нивелировались склоками по поводу того, кто же в действительности являлся истинным последователем идей Мёллера ван ден Брука, кто же являлся наследником Кольца. Ответить на этот вопрос оказалось не просто. Сложное, подчас противоречивое творчество Мёллера ван ден Брука вызвало различные, а нередко и вовсе противоположные интерпретации. Ганс Шварц, который пользовался доверием вдовы Мёллера ван ден Брука, получил в свое распоряжение его архивы и занимался переизданием работ покойного. Но даже и здесь дело не обходилось без склок. Когда Шварц задумал очередное переиздание «Третьего рейха» — главной работы Мёллера, то на него подал в суд Генрих фон Гляйхен. Дело в том, что Шварц собирался предварить книгу письмом Мёллера ван ден Брука, которое адресовалось именно Гляйхену.
Ближе всего традиции «Июньского клуба» воспроизвели берлинский «Младоконсервативный клуб» и общегерманское «Младо-консервативное объединение». Эти организации мыслили себя как собрание политически активной молодежи и в определенной мере являлись подготовительной ступенью для попадания в «Немецкий клуб господ». Но молодежь мало устраивали застывшие формы «общества господ». По этой причине берлинский «Младоконсервативный клуб» предпринял попытку восстановить ранее существовавшее единство и согласие. Весной 1927 года молодые берлинцы издали документ, в котором призывали восстановить «Комитет тринадцати». Самое удивительное, что среди предложенных кандидатур отсутствовали такие авторитетные деятели «Июньского клуба», как Эдуард Штадтлер, Мартин Шпан и Ганс Шварц.
Наряду с вышеперечисленными организациями права на наследие Кольца заявил «Народно-немецкий клуб», который возник одновременно с «господами» и «младоконсерваторами». Но это объединение всегда оставалось в политической тени и никогда не играло какой-либо заметной роли.
Конечно, смерть Мёллера ван ден Брука была далеко не единственной причиной развала «Июньского клуба*. Не меньшее влияние на деятельность антипарламентского движения оказали и стабилизация Веймарской республики, которая произошла в годы правления Густава Штреземанна, и изменение политики репараций (плана Дауэ-са). В период 1924–1928 годов изменился и сам политический климат в стране. Большинство членов Кольца, которые были выходцами из средних слоев, отказывались от оппозиционной деятельности, направленной против правительства. Они вообще потеряли интерес к политическим дискуссиям и полемикам. Их больше прельщала собственная профессиональная деятельность. С другой стороны, люди с высшим образованием, оставшиеся без работы, и бывшие офицеры, не нашедшие себе места в рейхсвере, пытались найти свою судьбу в крупных националистических организациях.
