На узком полуюте брига под грот-мачтой виднелись несколько фигур. Ричард почти ощутил аромат пищи, доносившийся из камбуза, и желудок его болезненно сжался. Он уже не помнил, когда ел в последний раз, и проклинал Трегоррена за то, что тот держит его наверху без малейшей передышки. В одном лейтенант прав: когда новости достигнут родного дома Болито в Фалмуте, они лишатся того окраса нечестности и вражды, который имеют теперь. Все будет выглядеть так, как говорит Трегоррен: что Болито плохо повел себя и нарушил субординацию по отношению к вышестоящему офицеру.
Он услышал тяжелое дыхание, и увидел, что рядом с ним на салинге устраивается Дансер.
— Был бы ты поосторожнее, Мартин!
— Все в порядке, Дик, — покачал головой Дансер. — Меня послал мистер Старки. Он беспокоится насчет нашего лейтенанта.
— Мистера Хоупа? Ему хуже?
— Его состояние прежнее. — Дансер ухватился за канат, чтобы удержаться, когда бриг накренился под внезапным порывом ветра. — Его беспокоит Трегоррен, — с ухмылкой продолжил мичман.
— Не могу сказать, что это сильно опечалило меня! — Болито потянулся, разминая затекшие члены. У него все затекло, а от соленых брызг он чувствовал себя липким.
— Мистер Старки думает, что у него лихорадка, — добавил Дансер.
Они вместе соскользнули на палубу, и нашли помощника штурмана стоящим у штурвала рядом с рулевым.
— Скоро рассвет, — бросил Старки. — Я не понимаю, что происходит: он мечется внизу, словно одержимый. Не знаю, как нам поступать, если ситуация осложнится.
Он огляделся вокруг, голос его дрогнул:
— Я не хочу снова попасть в плен после того, что мы вынесли. Клянусь Богом!
— Пойдемте к нему, — ответил Болито, тронув за плечо Дансера. — Только я не доктор.
Они нашли Трегоррена в крошечной каюте — месте, где бывший капитан «Сэндпайпера» пользовался благами уединения и терзался своими заботами. Трегоррен лежал на столе, закрыв лицо ладонями. В каюте стоял запах спирта или дешевого вина, а когда бриг подпрыгивал на волне, Болито слышал, как что-то стеклянное перекатывается под койкой. В мерцании одинокого фонаря можно было разглядеть другие бутылки, стоящие в ящике у переборки.
— Наконец-то мистер Трегоррен нашел свой рай, — буркнул Дансер.
Болито склонился над столом.
— Давайте попробуем поднять его. — Ухватив лейтенанта за плечи, он столкнул его в кресло.
— Бог мой, Дик, он выглядит как покойник!
Лицо Трегоррена было ужасно бледным, и впечатление усиливалось из-за того, что его красноватая в обычное время кожа покрылась серыми пятнами. Лейтенант медленно открыл глаза; у него был совершенно бессмысленный взгляд, как у человека, пережившего смертельный шок.
Он попытался что-то сказать, но не смог, и чтобы прочистить горло громко отрыгнул несколько раз.
— Вы больны, сэр? — спросил Болито. Заметив, что Дансер с трудом прячет усмешку, он торопливо продолжил, — Мистер Старки беспокоится о вас.
— Неужели? — Трегоррен попытался встать, но с ужасным стоном рухнул назад в кресло. — Подай мне ту бутылку!
Схватив похожей на клешню рукой бутылку, он сделал долгий большой глоток.
— Я не знаю, что произошло, — сбиваясь, он растягивал слова. — Тело меня не слушается. — Трегоррен рыгнул и снова попытался встать. — Мне нужно проветриться.
Болито и Дансер помогли ему подняться на ноги, и несколько секунд все трое раскачивались и кружились, словно в каком-то магическом танце.
— Вот теперь он готов! — Пробормотал Дансер. — Это то, что наш старина доктор называет белой горячкой. Полный распад личности!
Когда они добрели до двери, Болито заметил Идена, выглядывающего из другой крошечной каюты, куда поместили Хоупа.
— Помоги, Том! Ему нужно освежиться!
— Он в-выглядит ужасно, если по п-правде, — заметил Иден.
После смрада, стоявшего в каюте, чистый воздух на палубе пьянил, как вино.
Старки поспешил к ним от штурвала.
— Ну что, лихорадка?
— У н-него п-подагра, мистер Старки. Я у-уже г-говорил об этом, — пропищал Иден. — Ему н-нужно было лекарство, чтобы облегчить б-боль, но, я п-подозреваю, что он злоуп-потреблял им.
Все они уставились на крошку-мичмана, который оказался вдруг их единственным источником медицинских познаний.
