- А так вот и едут. Винтовок у них уже нема, отобрали. А на руках цепи, то есть наручники такие. Воевать не захотели. Ну, фашисты, конечно, везли их не в родную Испанию финики кушать, а в тюрьму. Редеет, видно, армия-то у Гитлера. Он сейчас из всех наций легионы сколачивает. А еще вот что, хлопцы, делается на свете...
Панченко разгорелся. Он уже давно перешел с шепота на полный голос и говорил без всякой оглядки. Между тем вокруг нас уже теснился целый круг слушателей.
- Через Оршу каждый день мелькают составы с немецкими ранеными. Один за другим, один за другим. Ну и дают им наши жару...
- Так им и надо! - вырвалось у кого-то.
- Не перебивай, когда другие говорят, - прикрикнули на него.
Панченко оборвал свой рассказ. Но всем уже стало радостно от его слов. И вздохнулось свободней, легче. Мы жаждали таких вестей и теперь встрепенулись - надежда окрылила нас.
ЧАСЫ С НАДПИСЬЮ
Панченко остался с нами, и мы стали жить вчетвером. Гриша величал нашу семейку "интернациональной бригадой".
Однажды в наш барак зашли два немца.
- Эс гибт хир урмахер?* - спросил один из них.
_______________
* "Здесь есть часовой мастер?"
Мы уже кое-что понимали по-немецки, и слово "ур" нам было знакомо.
Кто-то перевел всю фразу. Но Никита, которого она касалась, не спешил с ответом.
Первый немец вытащил из кармана ручные часы - целых трое. Очевидно, он хотел отдать их в починку.
- Русски никс специалист*, - досадливо заговорил его приятель.
_______________
* "Русские - не специалисты".
Тут Никита не вытерпел. Он подошел к немцам, взял одни из часов и принялся их осматривать. Крышка в его умелых руках открылась сразу. Никита несколько раз подносил часы к ушам. Потом посмотрел и другие часы. Немец выжидающе глядел на мастера.
- Вас? Гут?* - спросил он.
- Никс гут**, - ответил Никита и с помощью пленного, знавшего по-немецки, начал объяснять, что из трех часов можно собрать одни хорошие. Немец кивнул. Он вынул из кармана еще несколько часов.
_______________
* "Что? Хороши?"
** "Нет, не хороши".
- Ну и награбил, негодяй, - пробормотал Никита, вновь принимаясь разглядывать часы.
- Эти часы когда-то прошли через мои руки, - сказал он почти шепотом.
Лицо его помрачнело.
- Кто бы мог подумать... - начал он снова и осекся: горечь и волнение мешали говорить. Через минуту Никита сумел овладеть собой.
- И эти посмотрю, - жестами показал он немцу.
- Фиэль брод, сигаретен*, - ответил тот, назначая плату за работу.
_______________
* "Много хлеба, сигарет".
- Гут, гут, - согласился Никита. - Часы-то нашего завода, вот в чем дело, а то бы я их в руки побрезговал брать.
Немцы ушли. Часовой мастер сел за работу.
- Не беспокойтесь, - сказал он нам. - Из этих часов толк выйдет. Одни верну фрицу, а двое других нам, - и заулыбался.
- Да, умелые руки нигде не пропадут, - задумчиво сказал Гриша.
Никита открыл карманную шкатулку и поставил ее перед собой. Вынув миниатюрный молоточек, он постучал им по ногтю большого пальца. Потом разложил перед собой часы. Посмотрел на них - то на одни, то на другие. Я обратил внимание на его лицо: Никита на глазах помолодел. Вот так же расцветает радостью гармонист, когда после долгого перерыва берет в руки гармонь. Ведь всякий мастер находит в своей работе радость, наслаждение.
А мастеров в лагере много. Среди многотысячной толпы пленных можно найти любого специалиста. Тут и часовщики, и кузнецы, и хлеборобы, и инженеры, и врачи, и столяры, и плотники, - как много хорошего они могли бы сделать для людей! А война оторвала их от любимых занятий и забросила вот в эти лагеря, обнесенные колючей проволокой...
Металлический звон Никитиного молоточка точно разбудил ото сна весь лагерь. Как будто люди только и дожидались, когда он застучит.
Через пару дней уже можно было видеть, как в бараках вытачивают из дерева шахматные фигурки, мастерят из жести разную посуду, делают ножи. А неподалеку от нас, в углу, какой-то совсем молоденький боец принялся даже художничать. Это заинтересовало меня. Я подошел и присел рядом. На листке бумаги была изображена женщина.
