Бог наказал меня моей виною,
К жене своей я еду как на казнь,
И с тобой не расцветаю как весною,
И к любви имею только неприязнь!
Сколько надо выпить, чтоб забыться,
Сколько раз войти в тебя, чтоб не глядеть,
Как исчезают наши радостные лица
И миром правит грех, а с ним и смерть!
Лежу под твоим лоном как под небом,
Детородной влагой губы оросив,
Горит огнем во мне живая небыль,
Я чую в Боге нам неведомый мотив!
Я жив еще, целую твои ноги,
Твою улыбку и глаза,
Как странник неприкаянный в дороге,
Я знаю, – счастье обрести навек нельзя!
Со страстью лоно жизнь мою всосало,
Я весь в тебе и нет нигде меня,
И только в сердце огненное жало,
И в душе одна слепая тьма!
Стою потерянный, один среди дороги,
Налево – ты, направо боль – жена,
Что мне с жизнью сделать боги,
Ведь жизнь то у меня всего одна!
Жизнь пролетела как-то незаметно,
Я прошу назад принять меня жену,
А мне в ответ лишь шепчет только ветер
И я как волк вздыхаю на луну!
У ног жены лежал, а ты стояла рядом,
Обе несчастные, лишившись голосов,
Вы оплетали мрак безумным садом,
В котором умерла давно любовь!
Прошу прощенья, у кого не знаю,
То ли у тебя, то ль у жены,
Обеим я шепчу: родная,
Я просто умираю без любви!
Любил любовницу, теперь люблю жену,
Живу с любовницей, но о жене печалюсь,
Мой грех уже поставлен мне в вину,
Но отчего так больно ранит жалость?
Малышка – свет, сокровище мое,
Обняв тебя, я чую час прощанья,
Как странно закружило бытие
Меня безумной тягою познанья!
Господь всемилостлив, но только не ко мне,
Меня прокляли родные, я их предал,
Теперь с тобой лежу, любя тебя во тьме,
Весь в ощущенье сладостного бреда!
Пришел к жене, заплакал и обнял,
И она заплакала, родная,
Словно прощая за грехи меня,
И со мною вместе умирая!
Одни мне шепчут: Пожалей жену!
Другие: Позабудь! Живи с любимой!
А если я давно гляжу во тьму
И вижу там лишь образ их единый?
Зачем мне плоть, есть разум у меня,
Зачем мне разум, если плоть играет,
Вдали живет несчастная жена,
И я себя ужасно ощущаю!
Себя жалеть, какая блажь,
Между женою и любовницей в несчастье,
Я вижу странный бред или мираж,
И молюсь у Господа во власти!
Я столько натворил везде грехов,
Что вымолвить бессильна даже память
Очарование – мгновение – любовь,
Все пожирает яростное пламя!
В плену не у людей, а у себя
Я ощущаю нежный плен
Жены с любовницей, и чувствую борьба
Раздвигает тени их колен!
Жена покинула меня, как умерла,
А я такой несчастный вновь с тобою
Смыкаю наши зрелые тела,
Будто пытаясь смыть одну любовь другою!
Не возвращай мне душу, я в душе твой раб,
Готов всю твердь исцеловать я под тобою,
Ты не стоишь всех красивых баб,
Твоя душа возвышена самой мечтою!
У плоти в клетке я сижу как дикий зверь,
Едва дыша, весь возбужден борьбою,
А где-то там за тридевять земель
Моя жена одна рыдает над собою!
От любовницы уйду, она заплачет,
Малышка диким криком закричит,
А нет, жена моя от неудачи
Оставит лишь мерцание свечи!
Запутан я, весь в лабиринтах жизни,
Устал искать, где выход, а где вход,
И кто меня страданием возвысил,
Жена покинутая мной? – Я – идиот!
Быть может, я найду час возвращенья
Из одной семьи в другую,
Но отчего так медлю в наважденье,
Неужто не могу покинуть бурю?
Моя жена, прости за все меня,
Моя светлая прекрасная подруга,
Мне тяжело, я окружен дыханьем сна
И нежной тьмою нарисованного круга!
Вот моя обитель, – кресты, камни,
Я сюда как к Господу пришел,
Раскрывая жалостную память,
Будто загоняя в лоно ствол!
Кто я такой, несчастный весь и жалкий,
Меж двух женщин как меж двух крестов,
В прохладной тьме нащупав черные фиалки,
Я ощутил твое проклятие, любовь!
Мне мама подарила жизнь, и вот проклятие
Сорвалось с ее священных уст,
Водки сразу выпил и не к стати,
Подругу уложил опять под куст!
Жена, как хочется обняться,
И покаяние свое произнести,
Прости меня, несчастного мерзавца,
Ведь я люблю тебя, – хочу тебя спасти!
Как будто пес я жены прощу пощады,
То есть возвращения домой,
Я любовью весь отравлен, ее ядом,
Господь, сиянием с меня грехи все смой!
О, где теперь ты, милый друг,
Твой светлый образ у меня в душе остался,
Его сиянием все тронуто вокруг,
Даже ветер повторяет чувство танца!
Я был с тобой, и это был какой-то сон,
