Между Средиземноморьем и варварским пограничьем - страница 44

При прочтении житий необходимо отметить, что до середины VII в. идея о том, что монастыри должны являться надежной опорой династии Меровингов, еще не стала общепринятой. В эту эпоху отдельные обители основывались королями и членами их семей. В качестве примеров приведем монастырь Эгон (“Agaune”) в Бургундии, основанный королем Сигизмундом, монастырь в Пуатье, у истоков которого стоит королева Радегунда и ее муж, король Хлотарь I, а также епископ города и герцог. Но в целом число таких примеров было ничтожно мало, и можно с уверенностью утверждать — в VI в. королевская власть рассчитывала только на поддержку «белого духовенства», т.е. на то, что было во власти епископов. Поэтому резонно рассматривать как закономерный факт то, что в качестве примеров богоугодного образа жизни Венанций Фортунат, поэт начала VII в., описывал в своих стихах только епископов, и в его воззрениях на власть не изображены монахи^>{268}. Жития этого времени делают попытку показать, что при попытке использовать ресурсы монашеских общин династия должна была учитывать интересы церкви и местных землевладельцев, тесно связанных с монастырями и церквями. Жития Эдуэна Руанского и Элигия Нойонского являются хорошими примерами того, как создавались связи между правителями, их окружением, церковной иерархией и местной знатью, позволявшие им находить согласие в отношении использования ресурсов, сосредотачивавшихся в земельных владениях аристократии и церкви. Связи между властителями, знатью и клиром еще не стали такими надежными и закрепленными документально, как в последующий, каролингский период. В частности, в представлениях образованного клира VII в. монашеским обителям было далеко как до «имперских монастырей», получивших развитие в Империи с X в., так и до монастырей каролинского периода, явившихся надежной опорой династии со времени правления Карла Великого (742–814). В эпоху Меровингов взаимосвязь между различными властными группами не была выстроена по единому шаблону во всех регионах государства: местные и личные особенности всегда доминировали, создавая уникальный и неповторимый потестарный ландшафт.

Судебные протоколы — частный случай раннесредневековых правовых актов — значительно отличаются по характеру от нарративных историй и житий и позволяют дополнить картину происходившего в Галлии в VII в. Отличаются они также и от грамот, которые составляли в течение долгого времени основу наших представлений о юридических документах этой эпохи. Судебные протоколы (как и другие правовые акты) ученые использовали в основном для исследования истории институтов королевской власти и права. Однако в данной главе будет сделана попытка показать, что в этих документах отразился ряд важных представлений о королевской власти, а не только стандарты административной грамотности; кроме того, картина, описываемая протоколами судебных заседаний, имеет самостоятельное значение и не сводится к той, которую можно увидеть в исторических и агиографических сочинениях.

Сохранившиеся записи меровингского королевского суда (относящиеся к VII–VIII вв.), наряду с формулярием из Анжера (“formulae Andecavenses”), являются интересным примером правовых источников, впитавших как традиции Поздней Античности, так и реалии Раннего Средневековья, и дают возможность посмотреть на взаимодействие королей, епископов, аббатов и представителей знати с особой точки зрения^>{269}. Данные протоколы суда (традиционно называемые современными исследователями “placita”) возникли как результат фиксации хода судебных заседаний при дворе меровингских королей Нейстрии (северо-западной Галлии) во второй половине VII — первой четверти VIII в. Первая из этих записей относится к 653 г., а последний из меровингских документов подобного рода — к 715 г. Подавляющее большинство текстов запечатлело иски, связанные с монастырем Сен-Дени, усыпальницей франкских королей.

Документы позволяют рассмотреть вопрос о путях синтеза римского и варварского начал в правовых традициях королевства франков. Как считали специалисты в области истории права, в сфере правовой культуры королевство франков вобрало в себя как римские, так и варварские черты