Лео осторожно сделал шаг вперед, потом еще один, проверяя наличие пола. Хотя это покрытие выглядело гладким, под ногой чувствовались неровности.
— Вроде все нормально, — сообщил он и осторожно пошел дальше по туннелю. Коул двинулся следом. — Будем надеяться, что этот пол выдержит твое потрясающее самомнение.
Коул усмехнулся: у Лео наконец–то стало проявляться чувство юмора.
— Сколько же нам еще идти? — заговорил Коул спустя какое–то время.
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Лео.
Хотя их продвижение по туннелю было несомненным, оставалось совершенно неясно, куда он ведет, и в то же время конец этого туннеля находился все время у них за спиной, словно бы туннель сокращал свою длину вслед за их продвижением.
— Может быть, это проверка, — высказал предположение Коул. — Продержавшись таким образом какое–то время, мы окажемся достойными поговорить с магом, или что–то в этом роде?
— Может быть, — сказал Лео. — Хотя тогда неясна причина, по которой Старейшины устроили это. Не думаю, что они вообще могли даже предположить, что сюда кто–либо доберется.
— И это означает, что мы прибыли куда надо.
— Ты слишком пессимистичен для резерва, — заметил Лео.
— Напротив, я реалист, — возразил Коул. — Мы прошли уже так много, но не обнаружили ни малейших признаков присутствия здесь Милигера де Вермиса.
— Почти в точку, — сказал некто. — Все, что вам надо было сделать, это позвать меня по имени.
Лео так резко остановился, что Коул по инерции врезался в его спину. Оба принялись лихорадочно озираться.
Но в этом не было нужды. Прямо перед ними стоял молодой человек в причудливой одежде жителя Италии эпохи Возрождения: на нем был камзол с длинными рукавами, на ногах — мягкие кожаные туфли, а на плечах — небольшая накидка. На шее у него висела толстая серебряная цепочка, на которой был подвешен медальон с выгравированной на нем эмблемой в виде свившихся змей. Он слегка поклонился им.
— Прошу извинить за бестактное вторжение в ваш разговор, но вы мои первые посетители почти за пять веков, — сказал Милигер де Вермис.
— Вы здесь уже так долго? Целых пять веков? — спросил Коул.
— Что–то около этого.
Сейчас он, Лео и Коул сидели в некоем месте, которое Лео обозначил как основное жилище Милигера. Хотя оно было из того же материала, что и туннель, освещение здесь не так резало глаза, наверное, потому, что покои были обставлены мебелью и прочими вещами из эпохи Милигера.
Пол покрывали ковры, а на стенах висели гобелены, хотя Коул не мог сообразить, как они там держатся. Трое мужчин сидели за большим трехногим столом, Лео и Коул с одной стороны, а Милигер — напротив. Он предложил им чего–нибудь освежающего, но гости вежливо отказались.
— Вы оказались совершенно правы, когда предположили, что я тот самый маг, которого Старейшины взяли под свою опеку, — сказал Милигер, взглянув на Лео. — Это было просто замечательно, что вы пришли сюда, даже если вы нарушили запрет. Ведь у вас какие–то неприятности, как я погляжу, верно?
— Благодарю за комплимент, — сказал Лео. — Да, у нас крупные неприятности.
Милигер де Вермис коротко хохотнул, но потом спохватился:
— Простите, я знаю, мое поведение может показаться вам странным, но уверяю вас, я вполне в своем уме. Просто вы представить себе не можете, что значит не иметь возможности хоть словом с кем–нибудь перемолвиться за целых пять столетий. А Старейшины — хотя и мудрые, но ужасно скучные люди.
Лео мужественно боролся с улыбкой, но Коул не выдержал и усмехнулся.
— О, так вы понимаете!
— Ну, — признался Коул, — ему об этом известно больше. — Он указал на Лео.
— Я так и думал, — кивнул Милигер. — А вы, по–видимому, сведущи в тайных искусствах. Мастера, я так понимаю.
Наступила полная тишина.
— Разве вы что–то знаете обо мне… о нас? — удивленно спросил Коул.
— Конечно, знаю, — ответил Милигер. — Меня, разумеется охраняли здесь, но ничего не утаивали. Словом, мне известно, что сейчас происходит в мире, и, уж конечно, известно о постигшей мир беде, которая возникла частично и по моей вине.
— Так значит, вы поможете нам? — с надеждой произнес Лео.
— Разумеется, — ответил Милигер. — В определенное время. Дело в том, что легенды обо мне — не просто байки, есть особая причина, почему в них об этом говорится. Я не могу покинуть свое убежище, не могу ни во что вмешаться, пока не наступит нужный момент, пока не возникнут определенные обстоятельства. Потому что если я вмешаюсь раньше, чем это будет нужно, я только при двину мир к той опасной черте, которую все стараются отодвинуть.
