— Боль и отчаяние, — проговорила К. К. — Именно это ты и ощутила, когда тот призрак напал на тебя. Так ты думаешь, что это мои боль и отчаяние? Ты думаешь, что именно их я и вызвала?
— Именно, — кивнула Пайпер. — Не думаю, что смерть Джейса оказалась для тебя такой сокрушающей, хотя, конечно, и она имела свое действие, но твоей настоящей бедой оказалось то, что ты не смогла оплакать его, вот это и разбило твое сердце. И когда ты произнесла заклинание, чтобы воссоединить свое сердце, стала действовать оригинальная сила книги, и твои боль и отчаяние вернулись к тебе.
— Вот это предположение, — заметил Коул.
— Будет еще лучше, — заявила Пайпер. — Ведь мы относились к «De Vermis Mysteriis» как к совершенному злу, а посмотрите–ка на вторую иллюстрацию в «Книге Теней».
И она указала на другую картинку, на которой были тоже две фигурки, взявшиеся за руки, но это были двое мужчин, а вовсе не К. К.
— Что–то новенькое, мы такого еще не видели, — сказал Коул.
— Ну, кое–кто из нас уже видел, — поправила его Пайпер. — Это одна из двух картинок, изображающих братьев де Вермис, она была в книге Гибсона, владельца магической лавки. Он нам ее показал. Это дневник одного хорошего парня, Милигера де Вермиса.
— А он здесь справа или слева? — пробормотал Коул.
Фиби пихнула его локтем.
— Очень смешно. Если кому–нибудь интересно, то у меня есть собственное предположение. Мы ведь говорим о воссоединении, так? Именно поэтому «Книга Теней» и указала на настоящее заклинание.
— Великие умы устроены одинаково, — проговорила Пайпер и благодарно улыбнулась Фиби.
Пейдж фыркнула:
— Не забывайте и простых смертных. Ведь я все еще не поняла, о чем вы тут толкуете.
— По крайней мере мне не пришлось сказать это первой, — тихо пробормотала К. К.
— Ничего, если я поясню все как есть? — спросила Фиби.
— Валяй.
Фиби глубоко вздохнула.
— Так вот… мы советуемся с «Книгой Теней» насчет того, как нам остановить Мальволио де Вермиса, чтобы он не разрушил мир. Книга отсылает нас к заклинанию, которым пользовалась К. К., и показывает нам два наглядных примера действия заклинания воссоединения: во–первых, К. К. и ее страдания, которые вызвала магия заклинания, а во–вторых, сами братья де Вермис. Это то, что должно быть восстановлено в целости, иначе зло не будет остановлено.
Она сделала долгий выдох и посмотрела на Пайпер.
— Ну как?
— Коротко и ясно.
— Ты сказала, я должна воссоединиться со своей собственной скорбью? — спросила К. К. — И мне придется все время носить в себе этот кошмар?
— Не все время, К. К., — тихо ответила Пайпер. — Но ты должна сама справиться с этим, магия в таком деле тебе не помощник.
— Нам всем приходится это делать, — добавила Пейдж. — Ведь мы люди.
— Но… мне очень страшно, — призналась К. К.
Пайпер успокаивающе сжала ее руки.
— Так и должно быть. Честно говоря, я думаю, что это даже признак душевного здоровья, здоровые люди сами не ищут боли и страданий. Но порой они сознают, что им нужно через это пройти, ведь они растут. Это нелегко, но необходимо. И ты пройдешь через это. Поверь мне, я об этом кое–что знаю.
Глаза К. К. широко распахнулись:
— Так ты тоже кого–то потеряла?
— Да, — просто ответила Пайпер. — И, скажем так, мне это не слишком понравилось, поэтому я очень хорошо тебя понимаю. И верю в то, что ты выдержишь.
К. К. подняла на нее глаза.
— Ладно, допустим, мне это удастся, — проговорила она. — А что потом?
— Точно, мой вопрос, — сообщила Пейдж. Тихо подойдя к Фиби и Пайпер, она обняла их за плечи, словно бы объединяясь с ними и как бы восполняя потерю их старшей сестры.
— А теперь посмотрите снова на иллюстрации, — попросила Пайпер.
— Это немного не то, Пайпер, — с растущим нетерпением проговорил Коул. — Там братья де Вермис соединили руки так, словно они лучшие друзья. Как такое возможно?
— Верно, — сказала Пайпер. — Но это же не означает, что им нужно обязательно прийти вместе, Коул. По–моему, «Книга Теней» ясно указала на то, как можно одолеть Мальволио де Вермиса: нужно воссоединить братьев, и все.
— Так, по крайней мере мы знаем, где находится Мальволио, — подытожила Фиби. — Старший брат поместил и запер его в «De Vermis Mysteriis». Но как насчет самого Милигера? Ведь никто не знает, что с ним произошло, мы даже не знаем, жив ли он.
