— Благодарю за заботу, офицер, — сказала Пайпер. Она написала ему свой номер и побрела к машине, словно бы уже сообразила, что нужно делать. На один миг ей очень захотелось заморозить все эти мельтешащие толпы и уже беспрепятственно попасть внутрь клуба. Но потом она откинула эту мысль как несостоятельную: слишком уж много вокруг было людей.
Тем более что Пейдж и Фиби сейчас просматривают «Книгу Теней», вполне возможно, они что–нибудь найдут. А вообще, ей следовало просто придумать предлог получше, тогда, может быть, ее и пустили бы внутрь.
Открыв дверцу машины, она увидела на заднем сиденье коробку, в которую перед выездом сложила результаты своих утренних кулинарных стараний. Пайпер мгновенно приняла решение. Сев на водительское сиденье, она потянула коробку к себе.
— Мисс Холлиуэл, я думал, что доступно объяснил вам… — начал детектив, вновь увидев Пайпер, направлявшуюся к нему с коробкой в руках. Он замолчал, когда увидел, что коробка отнюдь не была пустой.
— Это вам за все ваши труды, — сказала Пайпер, старательно улыбнувшись. — Моя команда уже вряд ли отведает это, зато, может быть, ваша…
Выражение лица детектива стремительно менялось с подозрительного на благодарное в течение нескольких секунд.
— Я уверен, ребята по достоинству оценят это, — сказал он наконец. — Но вес равно вам нельзя пройти внутрь, мисс Холлиуэл, я просто хочу, чтобы вы знали.
— Но… — начала было Пайпер и замолчала.
Теперь, когда она подошла к нему совсем близко, она заметила, как он измучен. Разрушенный клуб стал уже четвертым происшествием подобного рода, и было совершенно очевидно, что к концу этого дня положение прояснится на столько же, на сколько оно прояснилось к концу вчерашнего, то есть ни на сколько.
По крайней мере какой–то шанс еще оставался у сестер Холлиуэл, полиция же, как видно, уже исчерпала почти все свои возможности. Но ведь именно полиция и испытывала на себе давление общественности.
По возможности еще более дружелюбно и спокойно Пайпер произнесла:
— Мои ребята не попользуются этими маленькими радостями жизни, но, думаю, ваши смогут.
Полицейский тяжело вздохнул:
— Простите, мисс Холлиуэл, если мои слова показались вам грубыми, просто…
— Не нужно ничего объяснять, офицер, — мягко сказала Пайпер. Посмотрев на напиравшую на заграждения толпу и десятки репортеров, то и дело приседавших, чтобы запечатлеть на снимке очередную сенсацию, она вновь обратилась к детективу: — Да, сказать, что это привлекло излишнее внимание, значило бы ничего не сказать.
Детектив издал нервный смешок:
— Именно так. По правде говоря, уже давным–давно ломаю голову, чем бы подбодрить своих ребят. Спасибо вам, мисс Холлиуэл.
Он взял у нее коробку и, сунув ее под мышку, достал из кармана рубашки свою карточку.
— Справляйтесь у нас время от времени, как продвигаются дела. В общем–то я и сам буду вам звонить.
Он вручил ей карточку.
— Благодарю вас, детектив… э… Андерсон, — сказала она. — Буду ждать ваших звонков. — Она протянула ему руку, и тот пожал ее.
— Еще раз спасибо, мисс Холлиуэл.
— Не стоит, и — удачи вам.
— Может, мы слишком спешили, потому ничего и не нашли, — с видимым огорчением проговорила Фиби. Она разочарованно вглядывалась в «Книгу Теней». За последние полчаса она и Пейдж в сотый раз просмотрели книгу от корки до корки, и что же? Отсутствие результатов налицо.
Ей не по нраву был Совет Старейшин, но сейчас она начала признавать их беспокойство вполне своевременным. Как вообще можно победить противника, если даже не знаешь, с кем имеешь дело?
— Эх, где ты, старая добрая удача, когда ты так нужна? — вздохнула Пейдж, по настойчивым просьбам Фиби снявшая, наконец, свою ведьминскую шляпу. (Просто когда они обе склонились над книгой, Пейдж нечаянно заехала краем шляпы сестре прямо в глаз.)
— Или маленькая помощь от наших друзей, — в тон ей сказала Фиби, с надеждой устремив вверх свой взгляд. Порой, когда дела у них шли особенно туго, к ним являлся дух их покойной бабушки, которую девушки звали просто Грэмс (от grandmother). Она заботилась и о Фиби, и о Пайпер, и об их старшей сестре Прю после смерти их матери. Ее помощь всегда оказывалась действенной, но бабушка являлась им, лишь когда положение казалось уже безнадежным.
