Люди тихо молились возле алтарей, я прошел мимо них, стараясь изобразить почтительную смиренность.
– Вот уж не думала, что ты набожен, – пробормотала Франсуаз.
– Большинство священников охотно скупает краденое, – пояснил я. – Особенно то, с чем не захочет связываться профессиональный скупщик.
Человек в просторных одеяниях жреца вышел нам навстречу. Его голова была выбрита, а глаза смотрели так пристально, что прихожанин верил – этот взгляд проникает в самую глубину его души.
В душу я не верю так же, как не верю в богов.
– Приветствую тебя, Майкл, – произнес он. – Рад видеть тебя под святыми сводами. Что за заблудшее дитя ты привел с собой?
Девушка стала удивленно оглядываться, не понимая, о каком это ребенке говорит священник.
– Это Франсуаз, отец Игнасио, – сказал я. – Мы можем поговорить?
Жрец плавно опустил голову, и этот простой жест превратился в торжественный ритуал. Мы прошли под невысокой аркой и оказались в ризнице. Только степные боги ведали, что за ценности хранил здесь отец Игнасио и каким путем попали они к нему.
А поскольку богов не существует, значит, не знал вообще никто.
Я вынул из потайного кармана пару изумрудов и показал жрецу.
– Мне кажется, – сказал я, – этим вечером вас вновь посетит видение, святой отец.
– Какое же? – спросил тот, цепко хватая камни.
– Думаю, это будет нечто апокалипсическое. Столбы огня, поднимающиеся к небесам. Облака пыли, накрывающие собой город. И много, много крови – ну не мне тебя учить.
– Кто-то решил заложить в городе бомбу, а ты стесняешься обратиться к властям?
Падре Игнасио рассматривал камни через увеличительное стекло. Неторопливая уверенность выдавала в нем знатока.
– По правде говоря, власти сами в этом замешаны. Само собой, простой прихожанин захочет чего-то большего. Ему нужны знамения. Что-нибудь вроде двойного солнечного затмения или дождя из черных клещей, обрушившегося на город…
Падре Игнасио плавно кивнул.
– Так боги предупреждают нас о грядущем, – произнес он. – Кстати, Майкл, в Главный торговый дом на днях привезли коллекцию изумрудов. Если ты сможешь ее раздобыть – я дам лучшую цену.
Рука отца Игнасио скрылась под одеждой в жесте религиозного смирения. И боги вновь доказали, что покорность вознаграждается. Появившись опять, ладонь жреца оказалась отягощена небольшим кожаным кошелем.
– Впрочем, это всего лишь мера предосторожности, – произнес я. – Джентльмены, с которыми я сегодня так и не отобедал, произвели на меня впечатление людей очень осмотрительных.
На алтарь для молитв, покрытый темным сукном, священник одну за другой выложил шесть тяжелых золотых монет. Я укоризненно покачал головой, и он, не без огорчения, добавил седьмую.
– Если они задумали устроить у себя небольшой фейерверк, то вряд ли стали бы искать людей для этой работы поблизости от дома. Нелишним будет предупредить и местных жителей, но я уверен, что заговорщики приезжие.
Я ссыпал золотые монеты в свой кошелек и отправил его в потайной карман.
– Наверняка ты знаешь, откуда они… Я их опишу.
Выслушав мой рассказ, отец Игнасио замолчал. Его глаза закрылись, как врата рая при приближении грешника. Голова священника отклонилась назад, ладони легли на грудь.
– Что он делает? – Франсуаз прошептала эти слова мне на ухо так громко, что чуть не сбила с ног звуковой волной.
– Общается с Небесами, – отвечал я.
– Это бессмысленно. Как твой приятель-расстрига может знать, кто и когда приезжает в город? Только не говори, что этот скупщик краденого на самом деле умеет с богами трепаться.
– Они пришли к нам из Золотого леса, – сказал отец Игнасио. – Это страна к югу от нашей равнины. И у них очень злые намерения, очень…
Я привлек к себе Франсуаз и заключил ее в объятия.
– Прекрасная новость, святой отец! – воскликнул я. – Значит, местные власти здесь ни при чем?
– Баркальдо, городской советник, всего лишь помогал своим гостям. Он и не подозревает, зачем им нужна та бомба.
– Прекрасно! – воскликнул я. – Что же, отец Игнасио, мы пошли.
Священник с упреком посмотрел на меня.
Я скривился, после чего вынул из потайного кармана одну монету и протянул ему.
