- Так значит ты заколдованный принц? – Прошептала Катя, еще сильней
- А говорила что не блондинка, - проворчал конеголовый. – Тебе может бумагу с печатью выдать, что я и есть принц Харлак? Может тогда ты сможешь наконец осознать сей факт?
- Я просто не подумала…
- Я как то сомневаюсь что ты умеешь это делать. И эта курица должна стать моей опорой?
- Опорой? – Насторожился Лазурель.
- Что бы вернуть себе нормальное тело, я должен воспользоваться её силой, - поспешил пояснить принц. – Не поработай надо мной еще и Моргебиус вы бы сейчас имели честь лицезреть меня во всей красе. Но после его чар, нужно ждать еще по крайней мере несколько часов, а потом повторить процесс насыщения силой.
- Значит ты так же как и Мулис используешь в качестве источника энергии, - Лазурель наконец расслабился. – Так вот что за стоны я слышал. Постой. – Глаза лучника недоуменно полезли на лоб. – Катя ты делала это с МЕЧОМ?
- Я же не знала! – В сложившейся ситуации девушке оставалось только пищать.
- Оно и видно, что не знала, - продолжил ворчание принц. – Кто тебя учил такому? Я чуть от стыда не сгорел, глядя на твои потуги. Самая худшая из моих любовниц и то в сто раз лучше тебя бы справилась. Впрочем ничего не поделаешь, будем учиться на практике.
- Всего один вопрос, - снова подал голос Лазурель. – Ты не собираешься нас всех убивать, грабить или делать иные нехорошие вещи?
- Если бы хотел, вы бы все уже летели на тот свет. Но можешь успокоиться, я сегодня в благостном расположении духа.
- В таком случае я пошел спать, утром продолжим разговор, - и не говоря больше ни слова, командир развернулся и направился прочь.
- А у мальчика есть потенциал, - удовлетворенно произнес Харлак. – Возможно с ним будет интересно поработать.
- Постой! – Испуганно пробормотала Катя. – Он просто так взял и ушел?!
- Он просто правильно расшифровал мой взгляд, - человек-конь снова довольно осклабился. – Я же говорю, мальчик талантливый, понимает с полувзгляда. А теперь поговорим о насущем. Я так правильно понимаю, что это твоя единственная одежда? – Катя испуганно оглядела свой помятый «наряд амазонки» в котором так и легла в постель, после чего молча кивнула. – Отлично, а теперь снимай его.
- Зачем? – непонимающе пробормотала девушка.
- А затем, что иначе дальше и тебе придется продолжить свой поход голышом, поскольку я раздеру его на мелкие клочки. Конечно понимаю, что он мне не помешает, но боюсь в данном случае я скорей всего потеряю над собой контроль, а страдать придется тебе.
- А что если я не хочу, - девушка наконец скосила взгляд на свою руку, не понимая почему Око отказывается наливаться силой. Иным способом остановить этого разбушевавшегося жеребца она не видела.
- На силу не надейся, - тут же разгадал её план Харлак. – Ты сейчас связана со мной, и вся энергия идет на восстановления моего тела. – А что касается вопроса хочу, не хочу, то он здесь даже не стоит. Есть слово – надо! Ты его понимаешь?! – Катя молча кивнула и понимая что отвязаться от наглого конеголового у неё уже не получится, стала безропотно разоблачаться.
- Только быстро, - пробормотала она укладываясь на спину. – Нам завтра в поход еще идти, мне надо выспаться. – В ответ Харлак только заржал, в очередной раз подражая своей второй ипостаси.
- Милая, ты очень остроумно шутишь! Мне понравилось насчет быстро! Ты в курсе что я прошел через двухсотлетнее воздержание, которое не могло сдержать даже сталь меча?! Так что готовься, тебя ждет самая долгая и горячая ночь в твоей жизни!
Истошный стон девушки, осознавшей, в какую ловушку она угодила, не смогло заглушить даже не менее громкое ржание. Но на помощь рассчитывать не приходилось. Ну и то что скотина Лазурель сумел предупредить всех членов отряда, она узнала только под утро…
***
Моргебиус не любил графа Сторка, и последний платил ему взаимностью. Сам управляющий четко выделял две причины подобного отношения. Первая заключалась в том, что граф входил в число личных помощников владыки Гордаза. Правой руке повелителя не очень нравилось наличие конкурентов, способных отбить у него хлеб. Вторая причина касалась некоторых привычек графа, вызывающих даже у привычного ко всему чародея, жуткое отторжение.
