– Слеза-а-ай! СЛЕЗАЙ!!!
Ему повезло, что мужик оказался таким здоровым. Конечно, он его чуть не задавил, но он оказался настолько сильным, что смог стряхнуть с себя по меньшей мере четырех человек.
Несколько секунд Гарин лежал, запрокинув голову. Он блаженствовал. Он просто дышал.
Это ощущение по своей силе могло поспорить с самым ярким в его жизни оргазмом – когда они с Ириной занимались любовью на лестнице многоэтажного дома. За тонкой стенкой что-то падало и ухало в трубе мусоропровода, ветер завывал в вентиляционной шахте, двери на лестничных клетках постоянно хлопали, а они все никак не могли остановиться, с каждой секундой все приближаясь и приближаясь к вершине.
Они кончили одновременно и закричали, будучи не в силах сдерживаться. Хрустнули перила, за которые держалась Ирина. Гарин подумал, что еще немного – и она выдернет их из бетонных ступенек.
Наверху, через два этажа, раздраженный женский голос воскликнул:
– Хулиганы! Вам что, улицы мало?
Они захохотали и побежали вниз по лестнице. Ирина на ходу натягивала колготки, а Гарин застегивал штаны.
– А-А-А-А-А!!! – снова заорал он – не для того, чтобы досадить сердитой женщине, а от избытка переполнявших его чувств.
А Ирина смеялась так, что ей приходилось опираться рукой на стену.
– Пойдем… на… улицу… – с трудом выдавила она, и Гарин чуть не покатился кубарем от приступа буйного смеха.
– На улицу… – повторил он. – На улицу… Чтобы продолжить…
Непонятно, почему он вспомнил сейчас этот эпизод – скорее грустный, чем веселый. С тех пор прошло уже много лет – так много, что Гарин не мог сказать, сколько именно.
Наверное, потому, что воздух, свободно входящий в его легкие, был таким сладким… Он подумал, что нечто подобное испытывает женщина, когда в нее входит желанный мужчина.
И Гарин закричал.
Но в следующую секунду эйфория прошла. Этот воздух был слишком сладким. Он пах кровью.
Гарин сел. Что-то под ним опять колыхнулось, настолько вяло и безжизненно, что Гарин испугался. «Я сижу на трупе».
Он понял, что какое-то время после удара лежал без сознания. Видимо, тому, кто лежал в основании «кучи малы», этого времени хватило, чтобы задохнуться.
Гарин подумал об этом отстраненно, не испытывая никаких эмоций, кроме одной: «Хорошо, что я не умер».
Он оперся обеими руками на тело, лежавшее под ним, и попытался встать, но правая нога была крепко зажата. Гарин видел ее только до колена, остальная часть скрывалась под краем ярко-красной болоньевой куртки.
Гарин нагнулся вперед и вправо. Он попробовал отпихнуть тело в красной куртке… (Он не знал, живой это человек или уже бездыханное тело.) Он толкнул; затем еще и еще раз, но все было бесполезно.
Тогда Гарин ухватился за свою ногу и потащил на себя, чувствуя, как она помаленьку продвигается.
Внезапно все вокруг пришло в движение. Люди, оглушенные ударом, вскакивали на ноги и начинали метаться.
Сдавленный воздух вагона прорезали панические крики. Это было чертовски соблазнительно – поддаться всеобщей панике. Стать частью орущей многоголосой толпы. Но это был путь в никуда. Путь, ступив на который, рискуешь не вернуться.
Гарин поборол сиюминутную слабость. Он стиснул зубы так сильно, что заболела шея, и закусил губу. Паника – его личная паника – отступила.
Он дернул правую ногу изо всех сил и наконец-то сумел ее освободить.
Гарин встал. Тело под ногами по-прежнему колыхалось, словно хотело его сбросить, и Гарину пришлось схватиться за поручень.
Точнее, за одну его оставшуюся секцию. Другая – тонкая никелированная труба – торчала из гущи человеческих тел, набросанных в беспорядке друг на друга в начале вагона.
Гарин будто увидел себя со стороны. Странно, но он больше не боялся и даже не испытывал отвращения, глядя на окровавленный подрагивающий кусок поручня, который торчал из чьей-то широкой спины. Он машинально отметил, что поручень прошил кого-то насквозь… и отбросил эту мысль.
Все чувства притупились, и мысли не задерживались в голове дольше, чем на пару секунд. «Наверное, я все-таки паникую, – подумал он. – Это – моя индивидуальная разновидность паники».
Гарин добрался до того места, где сидела Ксюша… («где перед ударом сидела Ксюша…») и стал методично отбрасывать тела.
