«Может, удрали с деньгами?» — усмехаясь предположил я, прекрасно зная, что рядом с мамашей и с ее охранником сейчас нет ни копейки.
Поднявшись на еще неверные ноги и покачиваясь, я пошел к дому. Как ни странно, вид растерзанных взрывом трупов меня ничуть не шокировал. Даже доставил некоторое чувство мрачного удовлетворения. Совсем не по-христиански я пнул тело левого, чтобы убедиться в его необратимой смерти.
В доме царил настоящий холостяцкий бардак. Каждая комната была уставлена дорогой мебелью, а все стены украшены фотографиями голеньких грудастых девушек в самых разных позах. Как я понял, тут распотрошили не меньше десятка порнографических журналов... Радуя глаз гладкотелыми красотками я живо перемещался по комнатам, выискивая банальный черный кейс, описанный мамашей. Прошерстив второй этаж, в отчаянии снова спустился вниз. Хромированный замочек кейса подмигнул мне из-под большого кухонного стола, куда я и не подумал заглянуть раньше. Во всем своем доме Сивый не нашел более уютного места для своих дел, чем кухня. Наверное, это у него, как и у меня самого, осталось с детства: там теплее, там вкуснее и там разговаривают взрослые. Воспитание, что поделать!
Пора было исчезать. Соседи, которые не могли видеть через забор происшедшее в доме Сивого, наверное, уже вызвали милицию после взрыва. Мне осталось только оставить звуковое послание для тех, кто будет очень огорчен безвременной и трагической... потерей денег. И смертью Сивого немного тоже.
— Слышь, ты, кастрат! — обратился я к Опасному, выбравшись во двор, где лежал, скрючившись мой приятель. — Денежки Сивого Масленке пойдут! Он теперь тут босс, а вы все — трупы!
Не прошло и недели, как в новостях передали, что представители двух криминальных группировок Гродина устроили перестрелку в лесу за городом. Видимо, они приехали на разборки, да и разобрались по-своему. Погибло пять человек, среди них Масленников Игорь Станиславович, известный под кличкой «Масленка». Предположительная причина противоречий — таинственная пропажа крупной суммы денег и убийство главаря одной из группировок — Силантьева Сергея Федоровича.
Весь долгий, долгий день после встречи с Семеновым, Вика провела в жутком состоянии сонливости. Две рюмки водки подействовали на нее самым ужасным образом — такова была ее обычная реакция на крепкие спиртные напитки.
«И как это люди целый день пьют не переставая и им весело и хорошо? — удивлялась, зевая, Вика. — Господи, скорее бы этот день кончился!»
На счастье в редакции никого не было. Сотрудники рысачили по городу в поисках сенсаций или, на худой конец, событий, годных для описания в газете. Лана несколько раз заглядывала в кабинет и недовольным голосом допрашивала Вику о местопребывании отсутствующих коллег. Золотова с трудом принимала бодрый вид и рапортовала заученную фразу:
— Инна на интервью со спикером Думы, Володя уехал вычитывать рекламный материал с директором химзавода, а Света на пресс-конференции у губернатора области.
Все звучало вполне внушительно, но редакторша надеялась, что на пятый раз Золотова все равно проболтается и расскажет страшную правду о нетрудовом использовании трудового времени сотрудниками редакции.
Сама Вика просидела на своем рабочем месте полдня и не написала ни строчки из того, что собиралась. А ведь собиралась поработать на родную газету и доделать материал о затянувшихся Думских дебатах на предмет закона о земле!
Какими же скучными казались ей сейчас все эти дебаты и обсуждения! Неужели кто-то читает такие статьи в газетах? Неужели люди не понимают, что никому в правительстве нет никакого дела ни до земли, ни до крестьян, ни до пенсионеров? Просто в нашем регионе крестьяне и пенсионеры — значительная часть электората, поэтому надо чтобы твою фамилию упомянули в связи с актуальным для крестьян и пенсионеров вопросом. Вот как я, Хренов Хрен Хреныч, бьюсь за ваши интересы! И чем ближе выборы, тем яснее становится кто у нас собирается баллотироваться дальше, а кто уже наигрался и попутно решил все свои персональные финансовые проблемы.
