Как же решает эту проблему Гегель?
Прежде всего он отвергает абсолютную непосредственность и абсолютное опосредование, утверждая их единство как тождество противоположностей. В мире нет ничего, что не содержало бы в такой же степени непосредственность, в какой и опосредование. «Главное для науки, — писал он, — не столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее — также и первым». [17] В диалектическом движении по кругу (спирали) начало определяет себя как неразвитый результат, а результат — как развитое начало. Из этого, конечно, не следует, что определение начала не имеет значения и даже бессмысленно. Без начала нет системы, а без системы — науки.
Хотя начало не дано исключительно как непосредственность, оно может и должно быть взято как непосредственность. В противном случае оно не начало. Взятое таким образом, оно не выводится, не обосновывается, не доказывается. Выбор его поэтому представляется случайным, произвольным, а истинность проблематичной. Однако это представление исчезает, если иметь в виду, что «в философии движение вперед есть скорее возвращение назад и обоснование, только благодаря которому и делается вывод, что то, с чего начали, есть не просто принятое произвольно, а в самом деле есть отчасти истинное, отчасти первое истинное».[18] Начало не может быть доказано до тех пор, пока не создана вырастающая из него система, которую венчает результат, а система не может быть создана до определения начала. Начало обосновывается своим движением, своим развертыванием, достижением результата как своего развитого целого, как своей истины. Оно поэтому должно обладать импульсом к развертыванию, движению. Следовательно, абсолютное начало — не голая абстракция, а элементарная конкретность, которая, однако, еще не положена, которая в себе.
Категории «в себе» и «для себя» занимают важное место в диалектике Гегеля; ими часто пользовался Маркс. Отмечая это, В.
И. Ленин так интерпретирует категорию «в себе»: «…„в себе" = в потенции, еще не развито, еще не развернуто». [19] Так, зародыш человека есть человек в себе, но еще не для себя. Он становится таковым в процессе и результате своего развития. Рабочая сила как способность к труду является трудом в себе. Она становится для себя, т. е. трудом, в процессе своей реализации. Понятие «в себе» может быть началом системы, ее отдельных звеньев (сфер), категорий. Оно — начало диалектического движения, результатом которого является не только «в себе», но и «для себя».
Абсолютное начало является чем–то первичным, элементарным, не поддающимся анализу. Оно нечто исходное, основание всей науки. К нему сводится и из него выводится вся наука как система знаний. Начало определяет себя как основу сохраняющихся во всех производных от нее определениях, т. е. как всеобщность.
Итак, по Гегелю, начало является простым, первичным, исходным, основным, определяющим, абстрактно–всеобщим, обладающим импульсом к движению. Как бы предвидя обвинения в схоластике в адрес тех, кто занимается поисками клеточки целого, начала системы, он писал: «Если кто–то выведенный из терпения рассматриванием абстрактного начала скажет, что нужно начинать не с начала, а прямо с самой сути, то [мы на это ответим], что суть эта не что иное, как указанное пустое бытие, ибо, что такое суть, это должно выясниться именно только в ходе самой науки и не может предполагаться известным до нее». [20] Даже если предположить, что суть, или сущность, уже известна, исследование ее как процесса не снимает проблемы начала. Исследование сути тоже должно быть начато с чего–то, а именно с нее же самой, но в элементарной, исходной, абстрактно–всеобщей и т. д., и т. д. форме.
Как наука, гегелевская философская система «абсолютного идеализма» представлена в его «Энциклопедии философских наук» тремя частями: «Наукой логики», «Философией природы» и «Философией духа». [21] Началом этой системы является абсолютная идея в себе, результатом — познавшая себя абсолютная идея, идея не только в себе, но и для себя.
