После дня, проведенного на чердаке, в моем распоряжении оказалось достаточно преимуществ, чтобы убить его пять раз подряд. Таким образом, все, что мне оставалось, это подтвердить некоторые факты относительно него, а также, как будто стоя сбоку от вращающихся скакалок, рассчитать точное время входа в игру и удара. Еще рано, скоро, скоро, скоро, еще немного, погоди, погоди…
Мне также было необходимо отточить оружие, рассчитать и испытать свои теории относительно его веса и походки, а затем снова потренироваться. Так что если вы спрашиваете себя, почему я описываю только те дни, когда кто-то приходит, или дни, когда мне удается заполучить что-то значительное, так это потому, что в противном случае я описывала бы долгие часы повторений, мельчайшим почерком отмеченные на нескольких листах бумаги – моей самодельной лабораторной тетради, которую я прятала среди ваты и перьев внутри верхнего матраса. Отрывок из этих записей я привожу внизу. Его, своего похитителя, я отмечаю символом черная точка в круге – дурной глаз. Многие культуры считают, что дурной глаз предвещает несчастья тому человеку, на которого он насылает порчу. О, я насылала порчу на своего неуклюжего сторожа при каждом удобном случае. Даже в своих записях я постоянно желала ему зла и несчастий.
Возможно, вы задаетесь вопросом, почему я включила понятие дурного глаза в лабораторную тетрадь – по существу описание научного исследования. Разве не является этот символ всего лишь мифом и предрассудком? Возможно, и является. Но позвольте, я поясню свои мотивы в небольшом отступлении.
Когда мне было восемь лет, моя эквадорская няня забирала меня из школы после репетиции какого-то спектакля. С мамашами остальных детей она стояла у двери в спортзал. Разумеется, она подслушивала их разговоры.
Пьеса, которую мы репетировали, называлась «Наш город», и я играла одаренного ребенка, который часто кричит. В одном из эпизодов наш режиссер заставил меня бегать по сцене и выкрикивать свои слова. Понятия не имею зачем. Я сделала то, что мне было велено, поскольку участие в пьесе было предписано мне детским психиатром.
– Возможно, театр поможет ей справиться с суровой реальностью стрельбы в стенах школы, – сказал он моей маме после того, как я совершила ошибку, рассказав ей о том, что за последний месяц мне несколько раз снились автоматные очереди.
Чего мама не знала, так это того, что мне это снилось практически постоянно, потому что я этого хотела. С шести до восьми лет я очень много читала о том, как устроен мозг, и знала о том, что во время сна он себя исцеляет. Становится сильнее. Поэтому я ночь за ночью заставляла себя заново слышать автоматные очереди, чтобы опутывать свою амигдалу все более тугими кольцами нейронов. Лежа в постели, я пролистывала оружейный каталог и журнал об охоте на оленей, которые прихватила из приемной стоматолога и спрятала в ящике со своим нижним бельем, и торопливо загружала фотографии в свой гиппокамп, подобно тому, как это делает мальчишка-подросток с «Пентхаусом».
Но вернемся к театру. Я приняла участие в «Нашем городе» ради маминого спокойствия.
Итак, я бегала по сцене, выкрикивая свои слова, как и приказал мне режиссер. Судя по всему, кучка мамаш начала гудеть, как пчелиный рой.
– Скажите, чтобы она заткнулась, – прошептала одна из них.
– Это та самая. Психопатка, которая включила сигнализацию, когда явился тот тип с автоматом, – добавила другая.
Моя коренастая няня развернулась в их сторону как раз в тот момент, когда изящная женщина в шлеме из белокурых волос смотрела на меня недобрым взглядом прищуренных глаз.
– Я не позволю Саре играть вместе с ней. Ее надо отправить в спецшколу для психов, – высокомерно произнесла дама в шлеме.
Моя няня ахнула, и это вынудило всю компанию поспешно заткнуться. Прежде чем они успели принести ей свои никчемные извинения, моя наемная защитница промаршировала перед ними, подобно генералу, извещающему президента о начале военных действий, схватила меня за руку и вывела из зала.
Она молча вела машину, только бормоча себе под нос какую-то молитву. «Dios Mio, Ad Te Domine», – снова и снова повторяла она. Дома она усадила меня возле холодильника, достала яйцо и начала катать его вверх-вниз по моим рукам, ногам, груди и лицу. Вернувшаяся мама при виде этой странной сцены уронила на пол свой портфель из крокодиловой кожи.
