Метка смерти - страница 6

Спустя десять минут она покинула территорию академии, пересекла улицу и снова вошла в здание БКА. На втором подземном этаже не было окон и даже световых шахт, он освещался одними лишь люминесцентными лампами.

Войдя в смотровую комнаты для допросов 2B, Сабина наткнулась на группу людей: коллег, сотрудников внутренней службы безопасности и техников, которые в спешке настраивали приборы и пульт управления для звуко- и видеозаписи. И на Дирка ван Нистельроя.

Похоже, все и правда серьезно.

Ван Нистельрой тут же подозвал ее к себе.

— Вы дипломированный специалист по допросам и профайлингу, — коротко сказал он. — Я хочу, чтобы вы допросили одного человека.

— Я? — Вообще-то она работала в отделе по расследованию убийств, а специалистом по допросам был Снейдер. Хотя верно, он ведь сегодня утром уволился. — И о чем речь?

Свет потолочной лампы отражался в очках ван Нистельроя в тонкой стальной оправе, его угловатое обветренное лицо со следами постакне на щеках частично находилось в тени.

— Одна женщина добровольно явилась к нам и призналась в семи убийствах.

Семь убийств! Сабина пожала плечами.

— Ну тогда все и так ясно.

— Нет. — Ван Нистельрой отошел в сторону, техники, стоявшие вокруг, расселись по местам.

И Сабина смогла посмотреть через стеклянную стену, с другой стороны к которой крепилось зеркало-шпион.

Комната для допросов была ярко освещена, в центре стоял стол и два стула. На одном сидела уже знакомая Сабине монахиня в черном одеянии.

— Эта женщина призналась в семи убийствах? — вырвалось у Сабины. — Как ее зовут?

— Мы не знаем. Ее отпечатков пальцев нет в базе данных. Все, что нам пока известно: у нее шрамы на шее и кистях и баварский акцент.

— Австрийский, — поправила Сабина. — Я говорила с ней сегодня утром. — Уроженка Мюнхена, она умела различать диалекты.

— Как угодно, — буркнул ван Нистельрой, — тогда у вас уже есть хорошая база для разговора. Выясните, в чем дело.

Сабина разглядывала монахиню, которая неподвижно сидела на стуле, положив руки на стол, и отрешенно смотрела в угол. Хорошая база! Помимо Снейдера в БКА работало еще несколько отличных специалистов по допросам. Почему ван Нистельрой выбрал именно ее? Не важно, она еще выяснит причину.

— Мы готовы! — сказал один из техников.

Ван Нистельрой требовательно взглянул на нее. Но когда Сабина уже хотела открыть дверь и войти в комнату для допросов, он ее задержал.

— Вам следует знать еще одну маленькую деталь…

Через несколько минут Сабина вошла в комнату и снова уловила нежный запах мятного масла. Она села на свободный стул, тоже положила руки на стол и наклонилась вперед.

— Хотите стакан воды?

Монахиня помотала головой.

— Чай? Может, чашку кофе? У нас хороший кофейный автомат. Для гостей кофе со вкусом лесного ореха либо миндаля. Или амаретто, шоколада, марципана?

Монахиня улыбнулась.

— Очень мило с вашей стороны, но нет, спасибо.

У женщины были длинные ресницы, узкий нос и полные красиво очерченные губы. Щеку украшала родинка. О цвете волос монахини можно было лишь догадываться, но Сабине показалось, что она разглядела белоснежную прядь под головным покрывалом. Последнее было закреплено обручем для волос, благодаря которому, очевидно, лучше держалось и напоминало чепец.

— У вас есть адвокат? — спросила Сабина.

— Нет.

— Вы нуждаетесь в его услугах? Мы могли бы…

— Не беспокойтесь.

— Хорошо. — Так, это мы выяснили. — Меня зовут Сабина Немез, — представилась она. — Я криминалист-аналитик и судебный психолог.

— Профайлер?

— Да, можно и так сказать. И работаю в отделе по расследованию убийств. Поэтому я здесь, — ответила Сабина. — Вы признались в семи убийствах?

— Нет, это неверно.

Сабина быстро взглянула на зеркальную стену, потом снова перевела глаза на монахиню.

Та постукивала пальцами по столешнице. Как и сказал ван Нистельрой, на тыльной стороне ладоней, у запястья, были видны уродливые шрамы. В верхней части шеи тоже проглядывали шрамы, полуприкрытые воротником монашеского платья. Как глубоко они уходили, можно было только догадываться.

— Я всего лишь призналась, что буду совершать по одному преступлению следующие семь дней! Умрут семь человек.